– И когда мы обсудим условия сотрудничества? – спрашивает Виктор.
Всё-таки он молодец. Приходится отдать должное его выдержке и самообладанию.
Сумел бы я играть с его спокойствием? Не зная ни поля, ни противников, ни правил игры. Может, и в самом деле в нём есть что-то, чего нет у меня?
– После ужина, в восемнадцать тридцать.
– Ну, а мне когда к вам на приём? – подаёт голос Калима.
– Как только освобожусь. Примерно в восемь часов вечера.
– Молодец, – она хлопает в ладоши. – Всех развёл, каждому по мышеловке. А сейчас чем будем заниматься?
– Ну, как же? – я чувствую усталость. – До ужина ещё есть время. Давайте заканчивать с трёхсторонним соглашением.
– Постойте-ка – поднимает руку Герман. – А откуда нам известно, что он ещё парочку-троечку каких-то трюков не припрятал? Сейчас мы о чём-то договоримся…
– Ещё раз повторяю: я договариваюсь только с Калимой и Светланой.
– Так и я о том же, – невозмутимо откликается Герман. – То, что ты называешь "Светланой", состоит на самом деле из трёх человек.
Я молчу. Никогда ещё с такой силой не чувствовал себя марионеткой. Почему-то вспомнился снегопад далёким морозным утром и беспорядочный рой белых точек на фоне серого покосившегося забора. Чувствую сожаление по своим брошенным приятелям: КАМАЗ, соевая корова… не будет Николай смазывать трубопроводы.
Проржавеет всё…
– Максим, – басит Виктор. – И всё-таки, как с секретами?
– Конечно, есть!
Все замерли. Только Калима чуть выпрямилась, с интересом прислушиваясь к нашей перепалке.
– И когда ты их откроешь?
– Как только почувствую на горле ваши пальцы…
Судовая кухня мне не нравится.
Пища чересчур острая, беспорядочно приправленная несовместимыми специями. Я вожу вилкой по тарелке, с немалым трудом выуживая из залитой соусом ёмкости варёную фасоль. Эх, как там моя машина? И пожарил бы я себе картошки. Без соли, без перца. Только масло, да головка чеснока. И чтоб никакого кетчупа. Кетчуп – это для нерадивых стряпчих, скрывающих ненависть к своим клиентам за острыми приправами.
– Тебе не нравится мой кок? – спрашивает Калима.
Она сидит рядом и видит нерешительность, с которой я приступаю к очередному блюду.
– Нет, не нравится, – отвечаю, как есть. – Мне кажется, твой кок больше занят своими нездоровыми привычками, чем заботой о моём желудке.
– Калима, – откликается с другого конца стола Герман. – Максим – великолепный повар! Критика коллег – это у него профессиональное…
– Ты умеешь готовить? – вежливо спрашивает Калима.
– Умеет ли он готовить? – подаёт голос Виктор. – Ты ещё спроси, обучен ли он грамоте?