– Я буду у себя.
Она прошелестела юбками мимо него к потайному коридору, ведущему в ее покои на верхнем этаже, понимая, что вопрос далек от разрешения. Но ей не хотелось нарушать мир и покой этого дня. В конце концов, она заслужила несколько, часов для себя самой. Кроме того, если она собирается придумать план решения, то в присутствии Рамиса у нее это вряд ли получится.
Простая лестница и незатейливые деревянные панели отделяли ее личный мир от общественного падения остального дома. Несколько комнат прислуги она превратила в комфортное жилье для себя и сознательно создала для себя убежище от своей работы.
Джоселин поднялась к себе и устремилась в свой крошечный «кабинет». Она обожала небольшую библиотеку, которая занимала помещение чуть больше чулана, скрытое за гобеленом. Джоселин сворачивалась калачиком в огромном кресле или на диване, чтобы хоть несколько минут почитать греческую историю или повздыхать над поэзией. Сейчас она пришла сюда, чтобы перевести дыхание и обдумать последние угрозы Марша.
Он был ее самым крикливым врагом, и, как ни странно, она была благодарна ему за отсутствие хитрости. Его шумные тирады позволяли Джоселин понять, как живут и работают другие подобные заведения. Она уже давно знала, что «Колокольчик» мягче и щедрее относится к своим девицам. А ее настойчивость предоставлять им определенные свободы и привилегии в обмен на услуги никак не совпадала с подходом ее конкурентов. Никто не нанимал лучших учителей и не отмечал девиц высоким вознаграждением, когда они овладевали новым предметом или хорошими манерами воспитанной леди. Но девицы борделя были ее любимыми подопечными, а жизнь проститутки достаточно сложна даже в тех условиях, которые она потрудилась создать для них. Джоселин не собиралась менять свои правила, чтобы доставить удовольствие таким, как Марш.
А что же эта молодая девушка, сбежавшая из «Полумесяца», заведения Марша? «Если бы она попросила у меня защиты, неужели я отправила бы ее назад?» Невысказанный ответ тяжелым камнем повис у нее на сердце, и Джоселин поспешила покинуть свое убежище.
«Милосердие – это роскошь, которую я не всегда могу себе позволить».
Из груди Джоселин вырвался вздох. Ей хотелось, чтобы в ее жизни было больше места для милосердия и других сантиментов, которые она ценила и по которым скучала.
– Хватит! – Джоселин расправила юбки и вытянула ноги. Она давно поняла, что если долгое время предаваться меланхолии, она не победит. Размышлять о том, что невозможно изменить, пустое занятие, и Джоселин отказалась тратить время впустую.