– Рим никогда не смирится с таким правлением!
– Так было лишь последние пятьсот лет. А ведь прежде Римом правили цари. Смешно, не правда ли? Во всем мире предпочитают безраздельное правление – кроме римлян и греков.
Марий вздохнул:
– Это потому, что в Риме и в Греции всякий считает сам себя царем. Рим так и не стал истинной демократией, хоть и изгнал царей.
– Ну уж нет! Истинная демократия – выдумка греческих философов; прекрасная, но недоступная мечта. Взгляните на путаницу, в которой увязли греки, – этого ли мы хотим для римлян? Рим – это форма правления меньшинства над большинством. Правления знатных фамилий.
– И выскочек, – добавил Гай Марий, в котором видели выскочку.
– И пришлых, – согласился Цезарь.
В этот момент в столовую вошли сыновья Цезаря. Вошли, как подобает молодым людям: решительно, но с почтением, и остановились.
Сексту Юлию Цезарю, старшему сыну, было двадцать пять – высокий, с темно-рыжими волосами и серыми глазами юноша, у которого опытный глаз Гая Мария подметил лишь один недостаток – синие тени усталости под глазами; он был на редкость молчалив, что тоже казалось странным в его годы.
Гаю Юлию Цезарю Младшему исполнилось двадцать два; он был крепче брата и выше ростом; золотые кудри придавали света большим голубым глазам. «Очень умен, хотя не выделяется ни силой, ни характером», – решил Гай Марий.
Рядом они смотрелись очень мило – два истинных римлянина, сразу чувствуется порода; дети сенатора и будущие сенаторы.
– Вы можете гордиться своими сыновьями, Гай Юлий, – проговорил Гай Марий, когда юноши заняли места на ложе по правую руку от отца. Для возможных гостей /или в некоторых скандально известных своим новомыслием домах – для женщин/ предназначалось ложе слева от Мария.
– Да, я тоже так думаю, – глаза Цезаря светились гордостью и любовью. Затем он опять повернулся к Гаю Марию с явным любопытством. – У вас ведь нет сыновей?
– Нет.
– Но вы женаты?
– Считается, что женат, – рассмеялся Гай Марий. – Увы, все военные похожи друг на друга: по-настоящему обручены мы лишь с ратными победами.
– Да, пожалуй, – и Цезарь сменил тему.
Предобеденная беседа текла плавно и неторопливо, огибая опасные рифы. В этом доме уважали чужое мнение, для всякого находили доброе слово, без двусмысленных намеков. Каковы же женщины дома Цезарей? Марий знал, что за воспитанием детей в Риме во многом стояли именно женщины. Распутная или застенчивая, глупая или умная – любая римлянка умеет заставить считаться с собой.
А вот и женщины – Марция и две Юлии. Невероятно! Все три – восхитительны! Слуги принесли и поставили для них кресла в центре зала, по ту сторону столов, за которыми возлежали мужчины. Марция села напротив супруга, Юлия – напротив Гая Мария, а Юлилла – перед братьями. Едва заметив, что родители отвлеклись на секунду, она тут же показала братьям язык, не смущаясь присутствием гостя.