– Возьмете с собой кого-нибудь из слуг, госпожа? – он не сомневался, что сам он останется здесь, поскольку принадлежал Гаю Марию.
– Повара, конечно. И всю кухонную прислугу, а то повар, боюсь, станет скучать… И служанок. И портниху. И девушку, которая ухаживает за моими волосами. Еще банщиков и обоих мальчиков-слуг, – она замолчала, не зная, кто еще ей нужен или просто нравится.
– Как скажете, госпожа, – управляющий тут же вышел, спеша сообщить новость остальным слугам, особенно на кухне: этот знаменитый кулинар вряд ли обрадуется известию, что ему придется Рим променять на Путеоли.
Грания прошлась по своей просторной спальне, от нечего делать разглядывая то, что в ней находится: косметику на туалетном столике и большой сундук, отделанный перламутром, в котором хранились бережно собираемые детские вещи, когда-то дарившие ей надежду, а теперь заставляющие страдать от собственной невостребованности.
Ни одна женщина в Риме не выбирала и не покупала мебель, но теперь Гай Марий дал ей такую возможность. Глаза Грании просветлели, слезы высохли – лишь еле заметные дорожки сохранились на щеках. Господи, послезавтра она уедет из Рима; Кумей – место спокойное, тихое. Завтра она отправится за покупками для своего нового дома! Сможет купить, что захочет! Завтрашние заботы не оставят времени на раздумья, на самоистязание… Многие беды сразу отошли для нее на второй план. Предвкушение новизны поможет ей пережить нынешнюю ночь – перед Гранией замаячил призрак нового будущего.
– Береника! – позвала она служанку и распорядилась подавать обед.
Она приготовила бумагу, чтобы составить список покупок, и стала готовиться к обеду: дела подождут. Тут она вспомнила, о чем еще говорил Гай Марий: да, она купит собаку! Собака будет первым пунктом в ее списке.
Эйфория продолжалась весь обед; затем шок прошел, и боль в ней очнулась. Грания вцепилась обеими руками в волосы; она издала протяжный стон: слезы хлынули из глаз. Слуги незаметно вышли, оставив ее в столовой одну, простертую на роскошном покрывале, наброшенном на ложе.
– Вы только послушайте ее! – проворчал повар, раскладывая по местам многочисленные тарелки, горшки, черпаки; голос госпожи отчетливо слышался даже в его владениях в дальнем конце перистиля. – Чего она так убивается? Меня удивляет только одно – почему она оставалась здесь все это время, толстая старая сова!
Управлять провинцией Африка выпало Спурию Постумию Альбину. Сутки спустя он вывесил свой стяг на мачте корабля. Значит принц Массива направится в Нумидию.
У Спурия Альбина был брат, Авл, на десять лет моложе его, он вошел в Сенат недавно и теперь собирался делать себе имя. Поскольку Спурий Альбин покровительствовал Массиве, своему новому клиенту, то Авл Альбин должен был сопровождать Массиву по Риму, представляя его римлянам, и советовать ему, кому и что необходимо послать в дар, чтобы быть принятым в домах. Как и большинство отпрысков царского дома Нумидии, Массива был хорошо сложен и весьма привлекателен; незаурядным умом, умением расположить к себе. Массива многим пришелся по вкусу. Главным для него было не утвердить законность своих претензий на трон, а, скорее, попытка перетянуть римлян на свою сторону; официальное мнение Рима складывалось и из противоборства соперников в Сенате, и из тайных сговоров, и из личных мнений.