Правда, Курбского, не нашедшего отзывчивости у властей и решавшего проблему самым примитивным, зато действенным путем насилия, ожидал неприятный сюрприз. Так вести себя в Великом княжестве Литовском было нельзя. 14 мая на дворе князя объявился следователь, сообщивший, что налетчиков ждет суд. А король запретил Курбскому чинить подобные нападения на соседей. Курбский произнес очень патетическую речь, что он ни на кого не нападает, а только защищает свою землю. Спорная территория – земля не Смединская, а Вижовская. Поэтому всех, кто проникнет в нее и объявит Смединской, князь велит ловить и вешать. Действия Келемета он полностью одобряет и поддерживает, захваченного имущества и угнанного скота возвращать не велит. Жалобу Чарторыйского торжественно записали в городские книги, и на этом инцидент пока что оказался исчерпанным. Курбский мог праздновать свою первую победу, одержанную им в качестве землевладельца Великого княжества Литовского.
20 августа 1566 года датирован другой королевский указ, предписывавший Курбскому вернуть сено, похищенное его людьми из-под Крево, из местечек Донневичи и Михалевичи. В ноябре 1567 года уже сам Курбский подавал в суд на соседей из-за похищения сена и угона скота из его села Порыдубы. Он жаловался на потраву сенокосных лугов, «крывды и шкоды» со стороны семейства сендомирского каштеляна Станислава Матеевского, а конкретно – его жены Анны и детей Станислава и Каспара. Этот конфликт не обошелся без взаимных нападений отрядов слуг, вооруженных стычек, раненых и избитых людей. Дело тянулось долго. Курбского и Матеевского пытался рассудить еще Варшавский сейм в 1570 году. Окончательно дело было урегулировано в пользу Курбского только в мае 1571 года.
Причиной подобных инцидентов было появление на Волыни нового и достаточно крупного землевладельца, которое нарушило сложившуюся систему землеустроения. Ситуация обострялась необходимостью несения с имений земской службы во время войны с Московией, платежа специальных военных податей. И стороны норовили свалить платеж на соседа или сделать его за счет сборов со спорных территорий. Курбский здесь был уязвимой и легко поддающейся на провокации фигурой. Значительная часть населения Ковельской волости юридически не подчинялась князю. Отдельные населенные пункты и даже категории населения обладали привилегиями, дарованными короной, и эмигрант-москаль был им не указ.
Королю Сигизмунду был не нужен подобный «очаг напряженности» на Волыни. Было очевидно, что новый князь не сумел найти общего языка с местными властями, а Волынские паны не преминут воспользоваться незнанием москалем литовских обычаев и правовых норм и отнимут у него те земли и имущество, какие удастся. То, что конфликт очень быстро перешел в вооруженную фазу с грабежами и убийствами, говорило о необходимости его скорейшего и радикального разрешения. Король решил вывести развоевавшегося «князя Ковельского» из-под юрисдикции местных властей и судов (урядов).