– Я всегда чувствовала к вам большое уважение, леди Уэстфилд, – начала она, слегка поморщившись от того, что голос у нее дрожал так же, как чашка. – За те годы, что мы с вами знакомы, меня привлекала к вам ваша сила и умение держать себя в руках.
Леди Уэстфилд выгнула бровь:
– Вы мне льстите, дитя мое. Благодарю вас за добрые слова, но я все же не понимаю, почему вам захотелось высказать мне все это именно сегодня.
– В последнее время мне в голову все чаще приходила мысль, не существует ли между нами связи, в основе которой лежат более глубокие причины.
Эмили вцепилась в подлокотники стула. Если бы она могла прочесть мысли леди Уэстфилд, ей было бы гораздо легче, но взгляд ее собеседницы оставался далеким и непроницаемым.
– Вы имеете в виду моего сына?
Эмили вздрогнула. Она надеялась, что придя сюда, ей не придется столкнуться с тревожными мыслями о Гранте. Но эти мысли следовали за ней повсюду.
Леди Уэстфилд улыбнулась, хотя Эмили ничего не ответила.
– Признаюсь, я была удивлена, когда он появился здесь на прошлой неделе вместе с вами. Если вы с ним любите друг друга, я, конечно же, не стану противиться его выбору. – Она наклонила голову, и в ее глазах появился какой-то свет… почти вызывающий свет. – Вы это имели в виду?
Теперь Эмили дышала резче. Можно было согласиться с вариантом, предложенным леди Уэстфилд, и уклониться от истинной причины, которая привела ее сюда. Можно было сказать, что она пришла сюда из-за Гранта, и не задавать вопроса, ответ на который ей так хотелось получить.
Трусиха.
Она закрыла глаза.
– Я думаю, что мое… – Эмили поискала слово, которое не выдало бы леди Уэстфилд слишком многое и не потребовало бы признаний с ее стороны, – мое знакомство с вашим сыном могло отчасти стать причиной, по которой я чувствую эту связь с вами, но полагаю, что дело не только в этом. И думаю, что вы понимаете, о чем я говорю.
Теперь леди Уэстфилд поставила чашку и спокойно посмотрела Эмили в глаза.
– Боюсь, я не совсем вас поняла. Что вы хотите мне сказать?
– Что вам говорит имя леди М.? – Эмили произнесла эти слова с трудом, а произнеся, страшно захотела взять их обратно. И убежать как можно дальше. И забыть о своих подозрениях.
Ее собеседница удивленно приоткрыла рот:
– Ну мой муж называл меня леди М. То было его ласковое обращение ко мне. Наверное, Грант сказал вам об этом.
Эмили поджала губы. Вероятно, в конце концов она все-таки ошиблась. Ничто в лице леди Уэстфилд или в ее манере держаться не выдавало ее тайны. Но интуиция вцепилась в Эмили мертвой хваткой. Если леди Уэстфилд не имеет отношения к леди-М., почему она так старательно скрывает свои чувства? Что могло бы заставить ее воспользоваться этим тончайшим искусством?