– Ну, я не участковый… – проворчал незнакомец, но в Ингино удостоверение все же заглянул (правда, как сделал вывод Смолин, с любопытством, но без ментовской цепкости, которую битый жизнью человек распознает легко).
– Ну вот… – сказал Смолин, когда удостоверение вернулось к Инге. – Она – репортер, а я, соответственно, фотограф, – он демонстративно приподнял в руке сумку. – Дурацкая история получилась, как бы вам… Короче говоря, человеку, про которого мы вздумали делать материальчик, подобное вторжение в его дела ужасно не понравилось. Кликнул он своих стриженых мальчиков, и возникла реальная угроза для ребер и физиономий…
– Это где?
– В Предивинске, – сказал Смолин. – В общем, ясно было, что к нашей машине нам уже не добраться, и я в темпе придумал обходной маневр: пешочком до Зыбуново, оттуда до трассы – и в Куруман. В Курумане наш деятель, как в том анекдоте, уже не фигура, а дерьмо… Кто ж знал, что Зыбуново только на карте числится полноценной деревней… Такие дела.
Что бы ни думал хозяин здешних мест по поводу преподнесенной ему истории, на лице это не отразилось. Он только почесав в затылке, проворчал:
– Бывает… – и спросил деловито: – Погоня имеет место быть?
– Стопроцентно – нет, – сказал Смолин. – Они нас потеряли, наверняка решили, что мы где-то спрятались. Им и в голову не пришло, что городские люди выберут такой вариант… И потом, не настолько уж мы им наступили на мозоль, чтобы они отправились нас искать по всему району. Поматерились и забыли. Мы ж не в страшные тайны ихние проникли, не мешок с бриллиантами у них сперли… Никакого киношного боевика. Провинциальная дурь и только. Какая там погоня…
– Тем лучше, – сказал незнакомец. – А то не хватало мне на старости лет голливудских страстей на фоне тайги… Ну, пойдемте?
– Куда? – вырвалось у Инги.
– Ко мне, – сказал человек словно бы даже с некоторым удивлением. – Куда же еще? Гость в дом – Бог в дом, как говорится. Нравы у нас, как легко догадаться, патриархальные, я ж не баба Нюра, чтобы людей в таком положении спроваживать на ночь глядя… Кирилл Михайлович меня зовут. Можно – Михалыч. Фамилия смешная – Лихобаб. Из хохлов мы…
– Смолин. Василий Яковлевич. Можно, стало быть – Яковлевич. А это – Инга.
– Пудинг, это Алиса, Алиса, это пудинг… – усмехнулся Петрович. – А это вот, как уже поминалось, Беляк…
– А Орлик – это кто? – спросила Инга. – Вы про него тоже говорили…
Петрович покосился на нее:
– Ага, журналистская хватка… Орлик – это конь. Так и живем маленькой, но порядочной компанией…
Они шагали посреди улицы, Беляк носился вокруг, то забегая вперед, то возвращаясь. До настоящей темноты было еще далековато, но солнце давным-давно опустилось за деревья, чувствовалась прохлада. Тишина стояла неописуемая.