– Жалкий трус! Где тебя черти носили, пока над моим невинным телом хотели потешиться дикие толпы Озабоченных Орков? Не приближайся ко мне, у тебя тоже волосатые руки! Может, и ты орк? Или ты с ними заодно?! Признавайся!
– Милорд, успокойте ее…
– Не смей произносить всуе светлого имени моего господина!
О, это уже не грань, это сама истерика. Надеюсь, она его не убьет. Я тихо сполз с крупа коня, заткнул уши и растянулся на солнышке. Нагретый мшистый валун успокаивал усталые кости. Лиин голос начинал казаться таким далеким…
– Мы сражались, как мощные Самсоны против оборзевших филистимлян! Спина к спине, без оружия, без надежды на помощь, сочувствие, участие! Лорд Скиминок крушил их сотнями, он бился по колено в крови и громко пел балладу о черном вороне, который все равно не дождется добычи, потому что он – не его! Я едва успевала вытирать милорду пот! А где был ты?! Где в это грозовое время был ты, а? Набежал на готовенькое…
Вот ведь врет напропалую. Почему же у меня нет ни малейшего желания вмешиваться и восстанавливать истину? Ничего уже не хочу. Я не заметил, как просто уснул… Сон был короткий и дурацкий. Вроде бы иду я по Астрахани летом, вокруг зелень, девушки загорелые вздыхают, теплынь… И вижу – впереди по улице плывет такая красотка! Ножки точеные, спинка прямая, талия рюмочкой, зад – арбузиком. Надо бы спереди глянуть, убедиться, что и грудь – яндыкскими яблоками! Спешу, спешу, спешу… В природе все прямо-таки дышит. Хочу ее обогнать, убедиться, что и в профиль, и в фас тоже есть, на что полюбоваться. А не могу! Я быстрее – она шаг ускоряет. Я бегом – она за угол. Ищу ее по закоулками – нет нигде.
Потом снова мелькнула, поманила открытыми плечиками… Рванулся, а меня словно держит кто. И голос прямо в ухо: «Ты что ж, дурья башка, смерти ищешь?» Как вспышкой все озарилось! А девушка та идет себе впереди, покачивая бедрами…
Сбивчиво все. Под рукой ни сонника, ни живого толкователя снов. Ребятишки мои подозрительно притихли. Может, она его уже пристукнула? Или он ее, за разговорчики в строю? Я приподнялся на локте… Голубки сидели в обнимку, как паиньки. Лия, похоже, отревелась, и Бульдозер, прижав ее к груди, осторожно гладил по голове. Голубоглазая наша только вдохновенно всхлипывала, стараясь свернуться в наиболее компактный комочек. Ах ты, Господи! У меня аж сердце защемило, глядя на эту пасторальную сценку.
Прямо-таки пастушка и пастушок из мейсенского фарфора. Я тут маюсь на жестком булыжнике, весь такой небритый, дел выше крыши, а они тут нюни разводят! Завидно, да? Конечно завидно, ребята…