– И начинаю стрелять.
– Очень интересно, – заявляет старик. – Позвольте же тогда узнать, как вы, молодой человек…
– Старший сержант.
– …Уважаемый старший сержант, поступите в том случае, когда никто не стреляет?
– Вот тогда, – говорю, – я буду долго и вдумчиво разбираться. И только потом стрелять.
– Замечательно. И вы абсолютно убеждены, что без стрельбы не обойтись?
– Нет, почему же, – говорю. – Если получится – ради бога. Только у меня – вряд ли.
– Хорошо, – говорит странник. – Допустим. А вот как вы поступите в ситуации, когда правы обе стороны?
– Это как? – интересуюсь.
– Или, правильнее сказать, обе стороны одинаково не правы.
– Ну, значит, придется обоих уму-разуму учить, – отвечаю. – Работы, конечно, больше.
– Презанятнейше, – говорит старичок-боровичок и руками тянется, словно котяра сытый.
Так, Малахов, спокойно, не расслабляться! Обстановка, конечно, приятная – костерок и так далее, но ты сейчас на задании, а даже если бы и нет… Валя Щука тоже вот так расслабился, вышел из землянки, да и потянулся во весь рост, во все два метра – и лег… На два метра.
– А не допускаете ли вы мысли, – интересуется зеленый, – что хотя бы одна из этих, хм, конфликтующих сторон может быть права именно по-своему? Например, руководствоваться другой логикой, другой моралью, иметь иные, отличные от ваших, ценности?
Ну, думаю, загнул, зараза. В такой вопросик с ходу-то и не въедешь. И вообще, каждый боец Красной армии, конечно, есть самодостаточная боевая единица, в смысле политрука тоже, но…
– Что-то вы, дедушка, – говорю, – не туда загнули. Есть же какие-то всеобщие законы, универсальные, которые для всех одинаковы. Общечеловеческие.
– Есть, – соглашается дедок. Подозрительно легко соглашается. – Я, – говорит, – правда, пока не имел счастья лицезреть хотя бы один из них… если, конечно, не считать таковыми, например, поверья, что мытье закрывает дорогу в царствие небесное.
– Ну, – усмехаюсь, – мы туда и так не собираемся, поэтому мыться можем совершенно спокойно.
– Хорошо, – кивает зеленый. – Допустим. А вот если кто-то из ваших оппонентов не причисляет себя к людям? И соответственно, не считает нужным, а сплошь и рядом просто физически не может подчиняться правилам, придуманным большинством, но при этом зачастую не учитывающим желаний…
– Стоп, – говорю. – Не так быстро. И вообще – не надо тут лишнюю философию разводить. Есть человек, а есть нелюдь. И то, что нелюдь эта на двух, а не на четырех лапах ходит, ничего не меняет. Она и на ногах пройтись может, и даже каску рогатую снять. Только ничегошеньки от этого не изменится.