Я всегда знаю заранее, кто настроен враждебно, кто нет. Я способен внушить нейтральное отношение, не сказав ни слова, заставить потерять к себе интерес того, кто еще готовится нанести удар. И не состоявшийся враг будет смотреть на меня, как на пустое место. Я способен… Но сейчас это уже не имело смысла – описывать все, на что я способен.
Потому что все это было возможным, пока я был здоров…
От этой мысли по телу распространился холод и странно онемели конечности. Болезнь! Подхватил какую-то гадость… Меня зациклило на этом выводе, ничего другого в голову не лезло. Лешу не могло подвести, ведь оно – часть меня, моей плоти и крови, моего разума. Но подвело. Как подводят иногда руки того, кто болен. Или ноги. Или разум. Память может изменить. Заболеть сердце. Все смертны. А я сейчас – как все. Даже хуже. Без Лешу я стану слабее обычного человека. Все дело в привычке полагаться на свои сверхвозможности, применять их не задумываясь, интуитивно, безошибочно и результативно, делать вещи, на которые нормальный человек не способен. Все поражения, какие я когда-либо знал, остались в далеком и оттого нереальном прошлом, когда я еще не владел Лешу и моей защитой являлось лишь искусство Мобра – структурированные мыслеобразы, оперирующие измененными состояниями человеческого организма. Мощная штука, но куда ей до быстровременья…
Пытаясь окончательно разобраться в своих ощущения, я пришел к выводу, что взъярился не столько на этого несчастного – с «нарезки» меня заставил сойти взрыв подсознательного, идущего из глубин естества страха. Впервые за много лет я испугался столь сильно. Охраняемый искусством иной расы, я настолько привык к исключительной, всеобъемлющей безопасности своего существования в его теплой, предупредительной скорлупке, что это мгновение, едва не стоившее мне жизни, вытряхнуло меня, словно неоперившегося птенца из материнского гнезда, носом в грязь, в страшный незнакомый мир, где безопасность иллюзорна, где она лишь плод воображения. Куда только подевались хваленые цивилизованность и терпимость. Осыпались, как проточенная гнильем кора с мертвого дерева.
Жар стыда и сожаления горячил щеки.
Я снова убил, несмотря на то что все утро терзался предыдущей смертью. Ну и где они, мои законы совести?
Эти люди, даже нападая, были беззащитны передо мной, перед моей силой. Я гнушался направленным внушением и тут же творил зло еще большее, отнимая саму жизнь…
Хватит. Сделанного не вернешь. Незачем трепать себе нервы попусту. Просто будь более внимателен на будущее, чтобы предотвратить подобные случаи…