С этими словами она убежала: не потому, что оскорбилась, но скорее потому, что больше нечего было смотреть.
- Вот что, мама, - сказала Белла, вернувшись на кухню с неостывшим еще на щеках румянцем, - вы с Лавинией думаете, что я, при моем великолепии, совсем ни на что не гожусь, а я намерена доказать вам обратное. Сегодня я хочу быть кухаркой.
- Погоди! - возразила ее величественная мамаша. - Я не могу этого позволить. Кухарка в таком платье!
- Что касается платья, - отвечала Белла, весело роясь в кухонном столе, - я подвяжу фартук и весь перед закрою полотенцем, а что касается позволения, то я обойдусь и без него.
- Ты кухарка? - сказала миссис Уилфер. - Ты, которая ни разу не бралась за стряпню, когда была дома?
- Да, мама, - отвечала Белла, - вот именно.
Она подвязалась белым фартуком и булавками аккуратно приколола к нему нагрудник, который доходил ей до самого подбородка и крепко обнимал ее за шею, словно собираясь поцеловать. Ямочки на щеках прелестно выглядели над этим нагрудником, а под ним не менее прелестной казалась вся ее фигурка.
- Ну, мама, с чего начинать? - спросила Белла, обеими руками откидывая локоны назад.
- Прежде всего надо изжарить кур.
- Ну конечно! - воскликнула Белла. - И посыпать их мукой и повертывать на огне, вот так! - Она принялась быстро вращать вертел. - А дальше что?
- Дальше, - произнесла миссис Уилфер, взмахнув перчатками с видом королевы, которую силой принудили отречься от кухонного престола, - я бы посоветовала тебе присматривать за ветчиной в кастрюльке, а также попробовать картофель вилкой. А потом надо приготовить зелень, если ты настаиваешь на таком недостойном тебя поведении.
- Конечно, настаиваю, мама.
Настояв на своем, Белла приглядывала за одним и забывала про другое, бралась за другое и забывала про третье, вспоминала о третьем и отвлекалась к четвертому, потом старалась нагнать упущенное, лишний раз повертывая вертел и не давая несчастным курам никакой возможности изжариться как следует. Но стряпать было все-таки очень весело. Тем временем мисс Лавиния металась между кухней и столовой, накрывая на стол. Эту обязанность Лавви (всегда занимавшаяся домашним хозяйством с воркотней и очень неохотно) исполняла на удивление шумно, рывками и толчками: скатерть она стелила так, что по комнате проносился вихрь, стаканы расставляла так, словно с грохотом стучались в двери, а ножами и вилками гремела так, что это напоминало скорее бряцанье мечей в рукопашной схватке.
- Погляди на маму, - шепнула Белле Лавиния, когда стол был уже накрыт и они вдвоем приглядывали за жарящимися курами. - Будь ты хоть самая почтительная дочь (про себя, конечно, всегда думаешь, что ты почтительная), поневоле захочется ткнуть ее в бок чем-нибудь деревянным, когда она сидит в углу вот так, навытяжку, словно гвоздь проглотила.