– Может, ты и права. – Тони Гианнини устало улыбнулся. – В конце концов, она ведь дочь своей матери. – Он потянулся за сигарой и прикурил ее. – Ей бы только еще научиться обуздывать свой горячий нрав.
Лючия положила руку ему на плечо.
– Боюсь, это будет не так-то просто, любимый, ведь Абби также и дочь своего отца, – вздохнула она.
Словно зачарованная Абби бродила по маленькому магазину в Санта-Елене, где продавались принадлежности для рисования. В долину Напа часто приезжали художники, и еще девочкой она не раз со жгучим интересом наблюдала за их попытками перенести на холст красоту здешней благодатной земли. Это было потрясающе! Они выжимали на палитру краски из тюбиков, брали мазок оттуда, мазок отсюда и, смешивая их, получали совершенно новый цвет. Даже сейчас Абби все еще поражалась своей собственной способности создать дюжину различных оттенков одного только зеленого, если это требовалось для точной передачи цветового разнообразия пейзажа. Ей всегда виделась какая-то магия в том, как разные участки луга по-разному отражают солнечный свет. А зеленоватый оттенок вина, совсем не такой, как зелень самого винограда и зелень высокой травы на окрестных лугах? Или вот это – натюрморт, выставленный в магазине. И художнику удалось так верно передать отражение света от шероховатой поверхности яблока, с одного бока ярко-красной, а с другого – бледно-желтой!
Дмитрий Сарнов, учитель рисования в колледже, первым понял и поддержал честолюбивые устремления Абби. Поощряя ее стремление рисовать, он рассказывал о том, как в свое время сам мечтал стать прославленным художником. Во время Второй мировой войны его родители вывезли из Австрии множество замечательных картин, пробудивших в юноше воображение и желание творить, перенося на холст свое собственное неповторимое видение мира. Затем были годы учебы в Школе изящных искусств в Париже, вслед за которыми пришло горькое понимание того, что его таланта недостаточно, чтобы создать себе имя в мире художников.
– Но ты, Абби… ты совсем другое дело. У тебя есть все: и способность видеть, и верная рука, и талант, – внушал ей Сарнов. – Ты достигнешь больших высот и непременно добьешься успеха.
Он учил, поддерживал и вдохновлял девушку. Когда Абби падала духом, он вливал в нее свежие силы, и она снова бралась за кисть. Именно благодаря ему она поверила в себя, без чего невозможно упорно двигаться вперед, к заветной цели…
Очнувшись от своих мыслей, Абби отобрала то, что хотела купить. Тюбики краски – столько, сколько могла себе позволить. Только тех цветов, с которыми она уже экспериментировала. Не имея денег, поневоле научишься расходовать их с толком. На холсты девушка даже не взглянула, поскольку обычно использовала старые белые простыни, обработанные особой клеевой массой из кроличьих костей. Описание этой технологии ей удалось найти в одной из книг по истории искусств.