— Ну наконец-то, — разом остыла она, направляясь открывать. Продрогший, хмурый после долгой дороги и торчания в автомобильных пробках, супруг даже не думал оправдываться. Скинув верхнюю одежду, он сразу направился на кухню.
— Угораздила нелегкая ехать сегодня! — сердито буркнул он. — Видимость ни к черту, всюду заторы… Только ради тебя потащился!
Бэлла Петровна расцвела, словно майская роза. Она любила комплименты, пусть даже косвенные.
— Ничего, Коля, ничего! — нежно пропела госпожа Шабанова. — Я тебя сегодня обрадую!!!
— Дай сперва поесть! — скривился Николай Васильевич, вообразивший, будто речь идет о сексе, которым он предпочитал заниматься с молоденькими девочками, но отнюдь не со старой вешалкой. Бэлла Петровна быстро собрала на стол, вытащила из холодильника графин с водкой. Шабанов выпил сто граммов, закусил солеными грибочками и принялся за аппетитную, румяную свиную отбивную (одним из немногих положительных качеств его жены было умение отлично готовить).
Домашнее тепло, настоянная на смородине водка и вкусная пища привели Шабанова в хорошее расположение духа.
— Давай! Радуй! — разрешил он, ковыряя в зубах.
— Тебе звонили… — хитро улыбаясь, начала Бэлла Петровна.
— Кто?! — мгновенно насторожился бизнесмен.
— Из фирмы…
— Какой?
— Иностранной…
— Да не тяни! Говори толком!
— «Фукс и сыновья», — выпалила Бэлла Петровна, торжествующе глядя на мужа.
От неожиданности тот едва не свалился со стула:
— Че-го?! Чего ты мелешь, дура!
— Ничего я не мелю, — госпожа Шабанова обиженно надула крашеные губы. — Вчера вечером. Очень вежливый господин с иностранным акцентом. Спрашивал, когда ты вернешься. Хочет заключить соглашение…
— Идиотка! — яростно прошипел Николай Васильевич. — Такой фирмы нет! Кто-то пожелал проверить, дома ли я, и обвел тебя, курицу, вокруг пальца!
— Но кто? — жалобно проскулила полностью выбитая из колеи супруга.
— Ясно, не друзья!
Николай Васильевич погрузился в тяжелые размышления. Неужели «подставка» не сработала и бандиты, вместо того чтобы терзать мудака Серегу, решили заняться им самим?! Тогда кранты! Вытрясут, как Буратино, внутренности отобьют, хорошо еще, если в живых оставят!
Несмотря на всю свою наглость, Шабанов был отъявленным трусом и паникером.
Обескураженная Бэлла Петровна с испугом смотрела на мрачное лицо мужа.
— Коленька, но… — жалобно начала она.
— Заткнись! — злобно рявкнул Николай Васильевич, продолжая предвкушать возможные несчастья. Внезапно в его голове мелькнула спасительная догадка.
— А раньше, все дни, пока меня не было, кто-нибудь незнакомый звонил?!