— Две бутылки «Белого аиста», — произнес хриплый голос.
Продавец поднял глаза. Перед ним стояли два парня с опухшими заспанными физиономиями.
— Сколько с нас?! — нетерпеливо спросил один из них, светловолосый, с правильными чертами лица.
— Сорок пять тысяч.
— Врет, сволочь! — шепнул Юра. — Завышает цену!
Это было правдой. Обремененный семьей и запутавшийся в долгах продавец при каждом удобном случае накидывал немного сверху. Только так ему удавалось сводить концы с концами.
— А где у тебя ценники, дорогуша?! — ласково пропел Сергей. — Нагреть нас решил, дерьмо собачье?!
Не дожидаясь ответа, он зашел с обратной стороны палатки, отворил дверь и шагнул внутрь.
— Ты чего, парень, угомонись! — испугался продавец.
— Ну уж нет! — ощерился Соловьев. — Угомониться придется тебе!
Короткий боковой удар в челюсть, и, лязгнув зубами, тело обрушилось прямо на ящики с товаром.
— Так-то лучше! — улыбнулся Сергей, забрал четыре бутылки и, не рассчитываясь, вышел на улицу.
— Пойдем, Юра! Сегодня будем пить на халяву!
К двенадцати часам дня приятели были изрядно под градусом.
Глеб Жеглов и Володя Шарапов за столом засиделись не зря Глеб Жеглов и Володя Шарапов ловят банду и главаря! — надрывался из последних сил магнитофон, включенный на полную мощность.
— Левой в печень, локтем по почкам и коленом в репу! Моментом отключился, — хвастался захмелевший Соловьев. — С Николай Васильевичем стоит иметь дело! Такую телку вчера подогнал. Пальчики оближешь! Сама худенькая, а грудь полная, бедра округлые. Кожа гладкая, загорелая! Сперва я ей в рот, потом…
В этот момент зазвонил телефон.
— Ничего не поделаешь, дела, — многозначительно сказал Сергей, выслушав очередное задание и засовывая в карман газовый пистолет. — Заходи вечерком. Продолжим «лечение», а может, девочек выпишем…
В это самое время Николай Васильевич нервно расхаживал взад-вперед по кабинету, как тигр в клетке. «Падлы! Пидорасы! Козлы!» — яростно шипел он. Из переполненной пепельницы вываливались окурки, в воздухе плавали густые клубы сигаретного дыма.
— Галя, сделай кофе! — резко крикнул Шабанов и вновь углубился в свои мысли. А задуматься было над чем. Не далее как сегодня утром ему позвонил домой главный бухгалтер и сообщил пренеприятнейшее известие: торговый дом «Энко», которому Шабанов два месяца назад поставил большую партию женского трикотажа, в очередной раз отсрочил платежи, ссылаясь на «объективные трудности».
— Ждут, гады, пока инфляция сожрет мои денежки, — с ненавистью бормотал Николай Васильевич, — ни стыда ни совести.
То, что он поступал со своими рабочими точно так же, Шабанова не смущало. Одно дело он, а другое дело с ним! Безобразие!