– Нашли! – Глаза Рекурова изумленно расширились, словно он не допускал и мысли, что их затея увенчается успехом.
– Нашли, – грустно подтвердил Анатолий Иванович.
– Где? Где нашли? – Людочка так и впилась глазами в шефа, не сводящего глаз с Безинской. Та держалась спокойно, но на ее лице на секунду промелькнуло странное выражение.
– В архиве.
Степан Степанович прошел за свой стол, уселся. Николай с Валерой остались стоять у дверей, словно боялись, что кто-то вздумает убежать. Илюшин собрался было присесть на подоконник, но вовремя опомнился и просто облокотился на него. На диване напротив ссутулился Анатолий Иванович, не выпуская украшение из пухлых пальцев.
– Ожерелье мы нашли в архиве, – сухо повторил Вересаев, и в комнате повисла тишина, в которой шмыгала носом Людочка. – Одна из вас заходила в помещение, где хранятся архивные документы. Маргарита Анатольевна, вам понятно, что это значит?
Земко с Ерофеевой перевели взгляд на Безинскую. Репьева поморщилась.
– Вы считаете меня виновной? – ровным голосом спросила та. – Почему? Разве только я могла спрятать там ваше ожерелье?
– Именно. Я вам только что объяснил: никто, кроме вас, не входил в архив.
Степан Степанович с удовлетворением заметил, что на сдержанном лице Безинской промелькнула тень растерянности.
– То есть… как, простите? – переспросила она. – Не может быть!
Николай прошел к столу, положил перед женщиной лист бумаги, ткнул пальцем.
– В два двадцать шесть – первое срабатывание вашей карточки, в три сорок восемь – второе. Только вы были в архиве дважды за последние четыре часа, и больше никто. А вы рассчитывали, что зайдет кто-то еще и это снимет с вас подозрения? – он усмехнулся. – Не выгорело. Остальные готовились к банкету, им не до архивов было.
Маргарита Анатольевна секунду смотрела на лист широко раскрытыми глазами, затем обернулась к Горошину, теребившему ожерелье. Она, казалось, собиралась что-то произнести, но вместо этого лишь скривила губы.
– Одного не понимаю, – чуть удивленно произнес Вересаев. – Зачем? Неужели ради десяти тысяч долларов?
– Действительно, не понимаете, – высокомерно подтвердила Безинская. – И никогда не поймете.
Она встала, оглядела сидящих в комнате, задержавшись взглядом на Илюшине.
– Я могу идти? – безразлично-бесстрастно осведомилась она. – Не будете же вы вызывать милицию… Это было бы глупо и смешно.
Поскольку никто не ответил, Безинская неторопливо пошла к двери. Валера с Николаем расступились, и Маргарита Анатольевна уже потянула на себя ручку двери, но ее остановил скрипучий голос.