- Все заперто, мэм.
- А какие нынче новости? - спросила миссис Спарсит, наливая себе чаю. - Есть что-нибудь?
- Да нет, мэм, ничего такого не слыхал. Люди у нас здесь нехорошие, но, к сожалению, это не новость.
- А что эти несчастные бунтари теперь затеяли? - спросила миссис Спарсит.
- Все то же, как всегда, - велят объединяться, вступать в союзы, стоять друг за дружку.
- Весьма печально, - сказала миссис Спарсит очень строго, отчего нос ее и брови стали еще более древнеримскими, - что объединенные хозяева допускают эти классовые союзы.
- Совершенно верно, мэм, - сказал Битцер.
- Поскольку они сами объединены, они должны все, как один, отстаивать свое право не принимать на работу никого, кто с кем-нибудь объединен, изрекла миссис Спарсит.
- Они пытались, мэм, - отвечал Битцер, - но из этого как будто ничего не вышло.
- Я, разумеется, не могу считать себя сведущей в такого рода делах, с достоинством сказала миссис Спарсит, - ибо мне суждено было вращаться в совсем иных сферах. Тем более что мистер Спарсит, будучи из Паулеров, тоже не имел ничего общего с подобными раздорами. Но одно я знаю, и знаю твердо: этих людей надо укротить, и давно пора это сделать, раз и навсегда.
- Верно, мэм, - почтительно поддакнул Битцер, не скрывая действия, какое оказывали на него непререкаемые вещания миссис Спарсит. - Яснее и сказать нельзя - что правда, то правда.
Так как доверительные беседы между ним и миссис Спарсит обычно происходили во время ее вечернего чаепития и он уже успел догадаться по ее глазам, что она намерена задать ему вопрос, то он не уходил, а передвигал с места на место линейки, чернильницы и прочее, пока она, поглядывая в открытое окно, прихлебывала чай.
- Очень занятой был день, Битцер? - спросила миссис Спарсит.
- Не сказать, чтобы очень, миледи. Как обыкновенно. - Время от времени, разговаривая с ней, Битцер заменял обращение "мэм" более церемонным "миледи", как бы невольно отдавая должное личным качествам миссис Спарсит и ее наследственному праву на всяческое уважение.
- Все клерки, - продолжала миссис Спарсит, осторожно стряхивая невидимую крошку намазанного маслом хлеба с левой митенки, - разумеется, добросовестны, пунктуальны и прилежны?
- Да, мэм, пожалуй, что так. Все, кроме одного, конечно.
Он отправлял в банке почетную должность главного шпиона и доносчика, и за эти добровольные услуги, помимо причитающегося ему жалования, получал на рождество наградные. Битцер с годами превратился в необыкновенно трезвого, осмотрительного, благоразумного молодого человека, который не мог не преуспеть в жизни. Духовный механизм его работал так исправно и точно, что он не знал ни чувств, ни страстей. Все его поступки были итогом самых тонких и хладнокровных расчетов; недаром миссис Спарсит всегда говорила, что еще не встречала молодого человека столь твердых принципов. Удостоверившись после смерти отца, что мать его имеет право на призрение * в Кокстауне, сей многообещающий юный экономист весьма ревностно и принципиально стал на защиту этого ее права, вследствие чего она очутилась в работном доме *, где и пребывала поныне. Впрочем, надо отдать ему должное - она получала от него ежегодный дар в виде полуфунта чаю, что, несомненно, было слабостью с его стороны: во-первых, любые дары неизбежно ведут к пауперизации одаряемого; и, во-вторых, единственный разумный способ распорядиться этим товаром заключался в том, чтобы купить его как можно дешевле, а продать как можно дороже; ибо ученые с полной ясностью доказали, что это и есть весь долг каждого человека *, - не какая-то часть его долга, а весь целиком.