Линетта закинула голову, и маркиз поймал себя на том, что любуется совершенством ее шеи и профиля на фоне весенней зелени.
– Это место кажется мне заколдованным! – воскликнула девушка. – Впрочем, и весь Париж – это волшебный город.
– Почему вы так думаете? – улыбнулся маркиз.
– Потому что все говорят о нем, затаив дыхание, и почему-то всегда в женском роде. Про Лондон никто не скажет «она», но Париж неизменно так называют.
Маркиз засмеялся.
– Это правда, ведь это в настоящее время самая веселая, самая оживленная, самая экстравагантная столица в Европе.
– Но здесь немало и бедных людей!
– Откуда вы знаете?
– По дороге в театр я видела очень много нищих. Я спросила горничную, которая прислуживает мне в доме Бланш, сколько в среднем получают те, кому приходится трудом зарабатывать себе на жизнь, и оказалось, что очень и очень мало.
– А сколько именно? – спросил маркиз.
Его удивило, что Линетту интересовало положение парижской бедноты.
Ему-то было известно, что многие французы живут в очень тяжелых условиях, что за широкими Бульварами и великолепными особняками, построенными Хаусманном, находились полуразвалившиеся трущобы, еще более убогие и запущенные, чем те, что ему случалось видеть в Англии.
– Горничная сказала мне, – вымолвила Линетта своим кротким голосом, – что большинство женщин в Париже зарабатывает на жизнь шитьем. Я думала сначала, что и я сумею так зарабатывать, но мне далеко до француженок в этом искусстве.
– А сколько они зарабатывают? – повторил вопрос маркиз.
– Очень опытные и умелые могут заработать до пяти франков в день, но большинство получают два франка. – Она глубоко вздохнула. – Как они могут жить на два франка в день? Как это несправедливо, когда подумаешь, что платье от monsieur Борта стоит тысячу двести франков.
Маловероятно, подумал маркиз, чтобы Бланш И ей подобных волновало, сколько зарабатывают портнихи, шившие им платья. Все, что их интересует, – это чтобы при них был кто-то, кто платил бы по счетам.
Они прошлись еще немного.
– Вся проблема сейчас в вас, – сказал маркиз, взяв Линетту под руку. – Так что, прежде чем заботиться о бедных, вам не мешало бы подумать о себе.
– Я легко могу стать одной из них, – с грустью произнесла Линетта.
– Будем надеяться, что этого не произойдет, – ответил маркиз, вспомнив о Жаке Воссене.
Дарльстон с горечью подумал, как легко будет Линетте с помощью Бланш и Маргариты познакомиться с самыми богатыми и важными людьми в Париже. Молоденькая, свежая, чистая девочка не замедлит привлечь к себе внимание.
Маркиз вспомнил употребленное Линеттой выражение «вторая жена». Это звучало вполне правдоподобно. И в то же время вряд ли Линетта представляла себе, насколько непрочными и скоротечными оказывались такие союзы.