– Заканчиваем здесь. Папа зовет. Ребята нашли Гуру в Мюнхене, сегодня будут брать.
– А этого что, в подвал и по чайнику? – спросил Крендель, даже не считая необходимым понизить голос. – Он ведь теперь вроде не нужен.
– Зачем «по чайнику»? Просто сбросим вниз.
– А не сбежит?
– Да куда он в таком состоянии денется? У него ноги парализованы, не зря я его все время в одну точку бью.
– Все равно – боязно.
– Не бзди, все нормально будет… Не люблю я этого, – поморщился лысоватый Фонарщик, – «по чайнику».
– А что так?
– Брезгую.
Крендель подошел к Андрею, нагнулся:
– Идти можешь?
– Я ног не чувствую, – почти прошептал Дорин, голос не слушался его.
– Развяжи ему руки, нам его еще до машины тащить, а он ведь вроде пьяный у нас будет, а не задержанный, – скомандовал Фонарщик.
– Если бы ты его в одну точку не бил, – посетовал Крендель, – он сейчас сам бы пошел.
– Угу, – отозвался его приятель, – это его вчера можно было с завязанными руками и кляпом во рту здесь водить, потому что – ночью. А сейчас только в виде пьяного. Темнеет, конечно, уже, но пока все видно.
Он подошел, наклонился к Андрею, что-то нажал у него на шее, и Дорин моментально отключился.
Почти через час машина остановилась у старого полуразвалившегося здания. Крендель, спохватившись, начал связывать Андрею руки за спиной, но Фонарщик остановил его:
– Спереди стяни.
– Почему? – не понял тот.
– Ты его что, на себе понесешь? – спросил более опытный Фонарщик.
– Нет, конечно, волоком.
– Так если спереди свяжешь, что за руки, что за ноги удобней тащить, ничего не цепляется.
– Точно! – Крендель восхищенно посмотрел на товарища. – А может, все-таки его?… – и он выразительно провел рукой по горлу.
– Не-е, я еще с ним не закончил.
Они выволокли безжизненное тело Дорина и потащили к облезлой двери выходящей на фасад. В тусклом боковом свете фар джипа она казалась выбитым зубом. Они сбросили Андрея вниз в подвал, лысоватый Фонарщик толкнул дверь, и раздался щелчок. Где-то невдалеке звонили колокола, видно, рядом была церковь, в которой заканчивалась вечерняя служба.
6 апреля, четверг – 7 апреля, пятница
Первым делом Гуру купил привычное орудие самозащиты. Лавочка в аэропорту Мюнхена была сувенирной, но сам предмет – вполне настоящим. Женя взвесил в руке топорик, хоть и небольшой, но довольно тяжелый, гравированный затейливыми узорами. На топорище было что-то написано по-немецки, не разобрать. Стоил он почти сто евро, но без него Гуру было как-то неуютно.
Он порылся в карманах, нашел пачку листов и выбрал нужный. Женя ни слова не говорил ни на одном языке, кроме русского, поэтому за границу ездил всегда с кем-нибудь. Он и в этот раз собирался взять с собой Алку, свою новую пассию, но потом решил, что поездка может оказаться слишком непредсказуемой и оставил ее дома в Москве. Вместо этого он попросил ее написать несколько текстов по-английски на разные случаи жизни. Алла преподавала язык в школе, и ее профессия была еще одним поводом завести с ней роман, когда они познакомились.