Справа раздался какой-то шум. Дорин поднял голову и увидел, что человек, показавшийся ему знакомым, отложил газету и уставился в пространство странными, несколько выпученными глазами. Такой взгляд бывает у людей, когда они вдруг обнаруживают что-то важное, чего раньше не замечали. Наверное, такие глаза были у Архимеда, когда он голый несся по улицам Сиракуз, выкрикивая свою знаменитую фразу. Хотя скорее выпученные глаза и отсутствующий взгляд свидетельствуют о некой заторможенности. Но что мы на самом деле реально сегодня знаем о древних греках? Может, у них так – голым по улицам – и выражалась заторможенность?
Человек потряс головой, словно пытаясь проснуться, и шевельнул губами. Андрей узнал его – это был тот самый мужчина, спутник Гуру, который вчера на открытии Елениного салона так нагло пялился на его жену, а потом как-то глупо перевел разговор на брошку. Наверное, не стоило ему, Дорину, быть таким резким. Как же его имя? Сайт?
Неожиданно человек вскочил и вдруг резко хлопнул себя по бедру. В следующую секунду глаза его расширились, и он рухнул на пол. Дорин, не раздумывая, бросился к нему, успев краем глаза заметить, что невысокая женщина, которая сидела до этого за спиной Найта («Эврика, его зовут Найт!»), встала и быстро пошла влево, по направлению к мексиканскому ресторану.
Андрей поднял антикварный журнал, валявшийся рядом, наклонился над Найтом, профессионально тронул сонную артерию, проверяя, жив ли он. Внезапно глаза его открылись.
– А-а-а… – протянул он, глядя на Дорина и явно узнав его, – die Brosche, а по-русски – брошка…
– Что с вами? Вам нехорошо?
– Найдите шахматы, – не очень отчетливо сказал Найт.
– Что-что? – не понял Дорин.
Он впервые видел, чтобы вот так, прямо на его глазах, умирал человек. Рука Найта судорожно дернулась, роняя на пол паспорт с вложенным в него билетом. Глаза начали закрываться, дыхание становилось прерывистым. Он уходил туда, где его, наверное, ждали, как ждут всех нас, когда есть кому ждать.
Но последним усилием Найт вернулся на секунду назад, в этот неправильный мир. Он открыл глаза и, глядя, как показалось Андрею, на антикварный журнал, сказал:
– Шахматы, бабочка, ферзь…
И умер.
Подошедший милиционер поднял с пола паспорт, открыл его и, с трудом разбирая латинские буквы, прочитал:
– А-ле-кса-ндр И-ван Лу-джин… – и добавил, глядя на длинное безжизненное тело на полу: – Русский, что ли? Александр Иван – это, наверное, по-нашему, Александр Иванович?
Но никакого Александра Ивановича не было.