Правда, у нас не оставалось особенно много времени играть, сразу после затишья, воцарившегося за погромами и резней, мы столкнулись с новым явлением, окончательно повергшим нас в изумление и недоумение: пятна ржавчины, уже несколько месяцев видневшиеся по краям зеркал, действительно мало-помалу расползлись по камням, по предметам, по некоторым деревьям в парке, и стало ясно, что вся эта мерзкая проказа подвержена изменениям: сначала она превратилась в нечто вроде мха, казалось, – в нем было подспудное кипение, на поверхности пробегали тревожные волны дрожи, а потом возникли более развитые формы, нитяные коконы, и в одно прекрасное утро из них вылупились малюсенькие, но уже совершенно готовые существа; я не сразу их опознал: подойдя ближе на тревожные крики варваров, я обнаружил крохотный, всего в несколько сантиметров, силуэт, глаза существа, казалось, метали молнии, оно громкой непонятно ругалось тоненьким голоском, один из остроготов раздавил его пальцами, призрак испустил дух, и из него полезла синеватая пена. За неделю, как раз к наступлению весны, они заполонили весь замок и его окрестности.
Юнона
Посмотри на меня внимательнее, Парис, но учти и еще одно: цену победы. Ибо если ты выберешь меня, я сделаю тебя царем всей Азии.
Парис
Я не честолюбив, но несправедливости вам не учиню. Отойдите, пусть подойдет Паллада.
Паллада
Если ты предпочтешь сделаю тебя непобедимым.
Парис
Доблесть меня не волнует, и царство моего отца живет мирно, но не бойтесь, меня нельзя подкупить ни обещаниями, ни дарами, заберите свою одежду и оружие; пусть подойдет Венера.
Существа, повозившись, вырывались из тесного плена паутины и выбирались наружу, сперва насупленные, немного брюзгливые, словно проснувшиеся после сиесты, а потом они присоединялись к нам, декламируя, точно прелестную, грустную оду, нескончаемые поэмы и трагические песни, где они были одновременно и авторами и героями: боги всего мира, из всех уголков планеты, воплощались ныне в странном обличье многих тысяч кукол, дабы поведать нам о своих невзгодах и страданиях, своих невероятных историях и трагических судьбах.
– Это еще что за бардак? – спросил Обсул. – Опять какая-нибудь колдовская чушь?
Я видел Зевса и Посейдона, они ругались и топали друг на друга ногами. Боги.
Все боги земли, невесть каким чудом ставшие смешными и жалкими.
Все боги, с зарождения человечества и до сегодняшнего дня, когда оно вот-вот исчезнет.
Казалось, нам дали слишком сильное психотропное средство и это очередной бред.
– Нет, – ответил я, – если это и колдовство, то не мое.