— Где он? — тихо спросила она.
— Послушай дальше. Письма остались здесь, потому что в комнату вошла Михалевская. Лешек спросил ее, на каком кладбище похоронена та девушка, о которой с таким отчаянием он пишет в своих письмах. Михалевская, разумеется, была удивлена и рассказала ему, что девушка жива. Она подсказала ему также, где ее можно найти. Можешь себе представить, какое впечатление произвела эта новость на Лешека. У него был нервный приступ или что-то в этом роде. Потом он как сумасшедший помчался в конюшни запрягать лошадей, ему едва успели принести шубу и шапку. Он направился в сторону Радолишек, наверное, на эту злосчастную мельницу, где, как тебе известно, живет девушка по имени Марыся.
— Ты послал за ним кого-нибудь?
Пан Чинский пожал плечами.
— Это бессмысленно, с ним кучер. Ожидая твоего возвращения, я не принимал никакого решения. Однако долго размышлял над ситуацией и пришел к определенному выводу. Если не возражаешь…
— Слушаю тебя.
— Теперь мы уже знаем, что чувства Лешека к этой девушке не мимолетное увлечение, а глубокая любовь.
— Это абсурд, — закусила губу пани Чинская.
— Я согласен с тобой, но нам следует считаться с объективными фактами. Совершенно очевидно, что он любит ее. Никто не расстается с жизнью от отчаяния из-за гибели просто милого человека. Это одно. И тут он узнает, что девушка жива, и получает такое нервное потрясение, что пугает всех домочадцев. Ничего удивительного в этом нет: человек, который несколько месяцев находился в глубокой депрессии и обдумывал планы самоубийства, вдруг находит все, что потерял. Тогда он вспоминает, что это именно ты, его родная мать, рассказала ему о смерти девушки. Он понимает также, что мы оба не сообщили ему о ее выздоровлении. Теперь представь себе, что он думает о нас, как он нас ненавидит!
Пани Чинская прошептала:
— Я же ему не лгала. Во всяком случае, была уверена, что говорю правду.
— Однако когда ты убедилась в обратном, то решила скрыть от него правду.
— Я не скрывала. Просто не думала, что это так важно для Лешека.
Пан Чинский сделал неопределенный жест рукой.
— Ошибаешься, дорогая Эля. Ты со всей определенностью сказала мне, что нужно скрыть от Лешека выздоровление Марыси.
— Для его же пользы.
— Это другой вопрос.
— Для его пользы. Я хотела, чтобы этот роман выветрился у него из головы.
Пан Чинский нетерпеливо поерзал в кресле.
— Ты все еще называешь это романом?.. Сейчас, после того как прочла его письма?..
— Я не делала ударения на этом слове.
— Кроме того, он пишет, что они были обручены, называет ее своей невестой, объясняет, что скоро должен был состояться их брак.