Кузьмищева что-то хотела вставить, но Толя её опередил.
— А вы в земле поищите, — посоветовал он.
Старичок задрал бороду вверх, счастливо ухнул:
— Ядрёна-ворона, и впрямь. Ну да ладно. Проголодается — прибегёт.
Учительница и Анатолий последили за его взглядом. По небу плыли два кудрявых облачка. Варвара Петровна решила, что старичок чокнутый. Спросила строго, чтобы скрыть замешательство.
— Дедушка, не подскажете ли нам дорогу на Назимиху?
— Чего? Так вы с Назимихи? Надо же! Тогда другой толк. Дорогим гостям рады. Заходьте в землянку, напою вас кофеём. — И он, не оглядываясь, скоренько засеменил в шалаш, где к тому моменту проклюнулась небольшая дверца. Распахнул её — и нет его. Толя внимательно изучал носки кедов.
— Толя, что же ты молчишь? Давай посоветуемся. Как-то странно всё. Что-то носится в воздухе. Старичок этот явно не совсем… здравомыслящий. А что это за шалаш? Я таких не видела даже в учебниках. Ты что-нибудь понимаешь, Горюхин?
— Не надо было вам за мной идти, Варвара Петровна.
— Ну вот ещё! Ты мой ученик, я просто обязана… Ну что же дальше? Придётся принять приглашение этого дедушки…
— Стойте! — в отчаянии крикнул Толя, но учительница решительно шагнула к отворённой дверце. На пороге обернулась и призывно помахала рукой.
Толя зажмурил глаза, услышав тоненький жалобный вскрик. Потом подбежал к двери и осторожно заглянул внутрь. Прямо от порога открывалась яма без дна и края. «Чёрная дыра!» — сообразил Толя. Не медля ни секунды, он ринулся вперёд…
Отыскалось дно у Чёрной дыры. И не так уж долго Толя падал — часа два. Пока летел, всё гадал: «Расшибусь или нет? Скорее всего, расшибусь насмерть, — думал Толя в меланхолии, время от времени запуская руку в чернильную тьму в надежде за что-нибудь зацепиться. — Сгниют мои косточки рядом с косточками Варвары Петровны. И мамочка с папочкой никогда не узнают, где сложил буйную головушку непутёвый их сыночек…» Чтобы отвлечься от печальных мыслей, попробовал Толя затянуть на лету бодрую пионерскую песню про барабанщика. Но что-то никак не пелось дальше первой строки… Постепенно до его сознания дошло, что падение замедлилось и стало приятным. Прошлой зимой ребята прыгали с крыши сарая в снег. Там и было-то высоты метра три, а под сердцем успевало ёкнуть. Тут же такое ощущение, будто погружаешься в мягкую перину. «Плотный, что ли, воздух?» — подумал Толя, и в сердце его шевельнулась надежда. Он начал припоминать своих любимых героев от д'Артаньяна до Степана Разина, пытаясь представить, как бы они себя вели в подобных обстоятельствах. Наверное, они бы постарались сберечь силы для предстоящего неведомого испытания, а это сделать лучше всего во сне. Толя попробовал задремать, но мешал свист в ушах. Да и было уже поздно спать. Ощутив как бы лёгкий толчок в спину, он плавно выплыл из темноты на свет и увидел под собой бурый склон, точно смазанный сливовым повидлом. Туда он и приземлился, даже не ободрав коленок. И так удачно получилось, что шлёпнулся он под спасительную тень чёрных развесистых кустов, от которых остро пахло машинным маслом. Спасительную потому, что, упади он чуточку правее, его сразу заметили бы невообразимо косматые двуногие существа. Это были не люди, но и не звери — так, не разбери-поймёшь. Но между этими косматыми, вооружёнными дубинами существами стояла поникшая Варвара Петровна с несчастным, бледным лицом. Из-за кустов Толя отлично видел всю группу и слышал разговоры. Один, самый волосатый, сказал: