Я поинтересовался, почему он сейчас стал заниматься делом Донелли.
– Думаю, что Анжела вам лучше все объяснит. Это моя невестка – жена Гордона. Она сейчас ожидает нас дома.
Должен признаться, что испытывал чувство некоторого разочарования. Аластер Гленни, конечно же, очень приятный молодой человек, но едва ли он сможет чем-нибудь помочь мне в поисках материалов о Донелли. Но я утешил себя тем, что это придаст оттенок иронии моему предисловию к книге «Мемуары ирландского распутника», когда я упомяну, что нынешний лорд Гленни – несостоявшийся рок-певец, который надеется стать фотожурналистом. В конце концов, он казался мне заинтересованным в семейной истории, и я надеялся, что он мне поведает, что стало с родом Гленни в девятнадцатом столетии, расскажет о своем деде – лорде Александре Гленни, который женился на богатой американке в 1901 году и временно восстановил богатство рода. Правда, наследие деда потом промотал отец Аластера, который вел роскошный образ жизни в Лондоне и содержал с полдюжины любовниц.
Мы подъехали к дому, где они снимали квартиру, около половины четвертого. Был мягкий золотой полдень, и я внезапно испытал душевный подъем, когда стоял на тротуаре у Голланд Мьюс и смотрел, как Аластер закрывает автомобиль. У окна я увидел девушку, наблюдавшую за нами, и он помахал ей рукой.
– Это Анжела, – сказал он.
Анжела Гленни была типичной шотландкой – изящная, красивая, живая девушка с коротко подстриженными волосами и слегка веснущатым лицом. На ней был длинный шерстяной свитер, доходящий ей до колен, и джинсы.
– Вы хотите чаю? Или что-нибудь покрепче?
Я ответил, что в такое время предпочитаю пить чай. Они оба ушли на кухню, а я стал рассматривать книги на полках и картины. Ясно, что все это Аластер Гленни перенес в свою лондонскую квартиру из Голспи. На полках стояли прекрасные полные собрания сочинений Скотта и Джона Гэлта в оригинальных изданиях и огромное количество других шотландских писателей, имена которых мне совершенно незнакомы. На экслибрисе стояло имя Хораса Гленни, из дат рождения и смерти я определил, что это был лорд Хорас Гленни-младший – литературный душеприказчик Эсмонда.
В дальнем углу полки я нашел книгу «Письма с горы» Реджинальда Смитсона. На титульном листе отсутствовало имя издателя и дата выхода книги, но кто-то от руки проставил на форзаце год – 1780. На титульном листе был также помещен рисунок – гора с одиноким деревом и антилопой. Мне вдруг, показалось, что я где-то уже видел этот рисунок. Я почувствовал внезапное головокружение и, чтобы успокоиться, прикрыл на минуту глаза. Казалось, что у меня еще не прошло похмелье. Когда я закрыл глаза, головокружение стало почти невыносимым, поэтому я снова открыл глаза и уставился на книгу. Затем, с внезапной ясностью, я понял, что случилось: я снова «становился Эсмондом». Но на этот раз я видел мир его глазами, как будто мы делим с ним мою голову и смотрим на все с эффектом «двойной экспозиции». Но я не знал, почему эта книга была такой знакомой. Я уже видел ее раньше. Мне показалось, что она предрекает какую-то беду, что-то неприятное, даже зловещее, ассоциировалось у меня с ней.