В такой полудреме я бесцельно слонялся по комнате, чувствуя себя, как новорожденный ребенок – совершенно беспомощным и, тем не менее, абсолютно счастливым. Когда я заварил чай, купленный в магазине Финдлейтера в Дублине, у меня на мгновение возникло ощущение, будто я растворяюсь в поднимающемся из чашки паре, и аромат чая показался каким-то экзотическим, наводящим священный ужас.
Такие турне просто убийственны. Мой агент предложил мне совершить подобное турне в следующем году, но одна только мысль об этом вызывает во мне отвращение.
Единственные отрадные минуты выпадают лишь тогда, когда в одиночестве я сижу в аэропорту и наслаждаюсь ароматным мандариновым соком и свежими гамбургерами. Иногда в такие моменты на меня нисходит истинная благодать и абсолютная отрешенность от повседневной суеты, и я почти физически ощущаю бескрайние просторы Америки, испытывая полное удовлетворение и душевный покой. Позавчера вечером на меня снизошло это чудесное настроение, когда я сидел в баре мотеля в Портленде, наблюдая в окне сквозь черную завесу дождя проносившиеся мимо огни автомобилей и сверкающую цветную неоновую рекламу. И еще мне всегда доставляет наслаждение разглядывать витрины книжных киосков в аэропортах, и я не премину задержаться перед ними, если даже в запасе у меня всего лишь несколько минут, а руки заняты кипой дешевых изданий в бумажных переплетах. Вчера в аэропорту О'Харе я купил «Разбушевавшегося Господара» Аполлинера – образчик сюрреалистической порнографии – и, в ожидании очередного рейса, с наслаждением погрузился в историю несчастной жизни мелкого прохвоста. И меня внезапно посетило озарение: ведь главное в моей жизни, впрочем, как и в жизни всякого писателя, – умение отвлечься от повседневных будней, держаться в стороне от суеты, даже если для этого потребуется жестокость или нигилизм. Мы не должны быть вовлеченными в жизненную прозу. Между нашим сознанием и окружающим миром существует очень простая зависимость. Окружающий мир несет нас по своему течению, а наш разум, как небольшой двигатель, способен вести утлое суденышко нашей судьбы наперекор течению… или, по крайней мере, удерживать его на месте. Пока двигатель работает, человек сохраняет душевное равновесие, но если мотор заглохнет, то человек уподобляется безвольной щепке, несущейся по воле рока.
Сегодняшняя лекция прошла успешно. На ней я рассказывал о природе поэзии и мистицизма. После лекции меня окружили с полдюжины студенток, затащили в кафетерий и забросали вопросами. Все они прочли мой «Дневник» (выпущенный американскими издателями под вызывающим названием «Сексуальные записки Джерарда Сорма», что было причиной судебного разбирательства в Бостоне, влетевшего мне в копеечку из моего скромного авторского гонорара). В основном, вопросы студенток касались героя книги Каннингама. Любопытно, что даже несовершенное воспроизведение этой необыкновенной личности в моем «Дневнике» сохранило ее неотразимую привлекательность. Мне бы очень хотелось увидеть Каннингама среди студенток этого американского колледжа: вне всякого сомнения он смог бы подыскать среди них подходящую пару. Но, к сожалению, самый агрессивный сексуальный Портленда мне довелось проводить семинар в окружении молоденьких студенток – передо мной развернулась великолепная панорама прелестных длинных девичьих ног, красота которых подчеркивалась мини-юбками. Но когда эти внешне соблазнительные импульс бесследно утонул бы в море девичьей чистоты и невинности. В университете красотки пригласили меня на ленч, я отчетливо осознал, познакомившись с ними поближе, что американские девушки совершенно не изменились с конца девятнадцатого века – со времен неискушенной девственницы Дейзи Миллер проникновенного психолога Генри Джеймса. Соблазнительные яблоки внешне выглядели весьма привлекательно, но, как оказалось, на деле были просто изготовленными из дерева муляжами.