Несколько минут оба молчали.
— А если уж говорить о мести, — сказал он, — то это была бы месть всем преступникам… месть общества… а мы только ее орудия. Нет, как будет хорошо, когда все останется позади.
— Бенгт до тех пор вряд ли доживет.
— Как знать… только при чем тут это?
3
Понедельник уступил место вторнику. Часы пробили двенадцать, и началась гонка нового дня.
1
С Биргиттой Стрём беседовал Хольмберг.
Когда он утром пришел в управление, она уже сидела там и ждала. Они поднялись в его кабинет.
В комнате пахло затхлостью. Хольмберг подошел к окну, откинул штору и распахнул рамы.
На улице было уже тепло, на небе ни облачка.
Два воробья сновали в сквере возле управления.
Хольмберг устал.
Поспать ему удалось всего несколько часов.
Что же такое случилось с ночами?
Либо он мучился бессонницей, либо что-нибудь поднимало его с постели. И тогда он опять-таки не спал.
Обернувшись, он увидел, что Биргитта Стрём остановилась в дверях.
— Садитесь, садитесь, — пригласил Хольмберг.
— Спасибо.
Она опустилась на краешек стула.
Хольмберг посмотрел на нее. Первая мысль была: внешность самая заурядная, ничегошеньки не говорящая. Маленькая и худая, почти хрупкая. Лицо бледное, каштановые волосы до плеч чуть взлохмачены. Взгляд усталый, упорно смотрит в пол.
Одета она была в короткую юбку и белую блузку с черным жакетом. На руке часы. Никаких украшений: ни колец, ни браслетов, ни серег, ни броши.
Только губы бросались в глаза — ярко-красные, они резко выделялись на бледном лице.
Не такими ли красными губами наше воображение наделяет проституток? — подумал Хольмберг и тотчас устыдился, поймав себя на этой мысли.
— Как самочувствие? — спросил он.
— Я… устала…
— Гм…
— Чго он, собственно, натворил, Стефан?..
— Почему ты спрашиваешь… Можно на «ты»?
— Конечно.
— Так почему ты спрашиваешь?
— Ну… — Она подняла глаза и слегка пожала плечами. — Иначе зачем полиции его искать, если он ничего не сделал? Ведь наверняка что-то сделал. С ним самим-то ничего не случилось? — Она вдруг застыла и посмотрела ему прямо в глаза.
— Случилось? Нет, не думаю. Мы подозреваем, что он замешан кое в чем, случившемся на прошлой неделе.
— В чем же? Расскажи, в чем дело, не надо держать меня на взводе.
— У нас есть основания полагать, — Хольмберг точно прыгнул очертя голову в омут, — что Стефан Стрём причастен к убийству директора Фрома и к покушению на убийство комиссара Турена, имевшим место на прошлой неделе.
— О-о… нет… — Она закрыла лицо руками. Но не плакала. — О нет… только не это… только не это… ведь и так…
— Ведь и так?