— Он умер. Но при жизни был профессиональным авантюристом, если так можно сказать, — с готовностью объяснил Эдуард.
— Совсем как ты?
Молодой человек лучезарно улыбнулся. Темно-карие глаза смотрели невозмутимо. Под голубой расстегнутой рубашкой блеснула кованая золотая цепь.
— Мне недостает таланта жить одним плутовством. Время от времени приходится работать санитаром, но в данный момент я сижу без дела. К работе я прибегаю, лишь когда всерьез начинаю умирать с голоду.
— Эдуардо тебя разыгрывает, — вмешалась молчавшая до той поры Мирьям. — Он изучает медицину и хочет стать врачом.
Эдуард вновь улыбнулся и взял сигарету.
— Не слушайте ее. Тот, кто колесит по свету и черпает опыт в случайных больницах, едва ли станет врачом. И вряд ли разбогатеет. Одним словом, я нищий, и богатая наследница мне очень кстати.
Он шутливо обнял Мирьям, которую это ничуть не оскорбило. Зато фру Люнден поджала губы и встала.
— Курить за столом и любезничать у всех на глазах не в наших правилах, — язвительно сказала она. — Мы все выиграем, если вы уединитесь.
Как ни странно, у Мирьям не нашлось столь же язвительного ответа. Слова пасторши куда сильней задели Эдуарда Амбраса, но он проглотил обиду, отложив месть до более удобного случая. И такой случай не заставил себя ждать. Через час все общество отправилось на второй этаж, чтобы разместиться на ночлег.
Рядом с комнатой Полли находились две уютные комнаты для гостей. Из них только в одной стояла большая двуспальная кровать, эту комнату еще раньше заняла пасторская чета.
Мирьям была не настолько влюблена, чтобы отказывать себе в удобствах, и бесцеремонно захватила маленькую спальню по соседству с Люнденами.
Ее брат тоже не растерялся.
— Я ночую на веранде, — объявил он, сбегая вниз по лестнице. — Лягу на диване и буду следить за уровнем воды. Если вода просочится в комнату, я подниму тревогу. А где ляжет Эдуард?
— Может, в комнате для музыкальных занятий? — предложила Полли. — Диван там…
— Зачем мучиться на каком-то диване, когда в доме пустует самая удобная и широкая кровать? — сказал Эдуард.
Решительным шагом он вошел в комнату Альберты и направился прямо к ее крорати.
Полли задохнулась, а Лиселотт Люнден немедленно взорвалась:
— Да как ты смеешь? Эта кровать… Ты что, ничего не понимаешь, что ли?
— Я все понимаю. Но я не боюсь спать на этой кровати. В отличие от вас… в отличие от одного из вас — моя совесть чиста.
— Что? — прошептала Лиселотт. — Что ты хочешь этим сказать?
— А то, что я был здесь на второй день пасхи, — сказал Эдуард. — Около полуночи я стоял в саду под деревом. Ждал Мирьям, и, кстати, напрасно. Зато я видел другую женщину. Она вошла в калитку и с черного хода прокралась в дом фру Фабиан.