— И нынче ночью решила, что нашла его.
— Да, Эдуарда Амбраса она и прежде недолюбливала, он выбрал очень неподходящий момент для своего признания. В Норвегию он не поехал, зато на второй день пасхи явился сюда, постоянно носил с собой яд и, в конце концов, оказался наследником, которому причиталась половина всего имущества, а это означало, что виллы ей не видать. При ее взвинченном состоянии догадка перешла в уверенность — Эдуард убил Альберту, чтобы добраться до денег Фабиана!
— И она поступила самым примитивным образом, — продолжил пастор. — Убила убийцу. Око за око, зуб за зуб. Ужасная история, ужасная и трагическая. А как ты думаешь, она бросилась с балкона, потому что раскаялась в своем страшном поступке?
— Не знаю, какой смысл ты вкладываешь в слово «раскаялась», но сегодня ей стали известны два обстоятельства, которые решили ее судьбу. Во-первых, от смерти Эдуарда никто из наследников ничего не выигрывает. Дом все равно потерян, его продадут, а деньги, скорей всего, уплывут в Южную Америку. Но главное в другом — Альберту Фабиан никто не убивал. — Он выбил трубку и поднялся с кресла. — Эдуард не был виноват, Полли совершила роковую ошибку, которую невозможно искупить. Что ее ожидало? Кто знает, может, она выбрала самый легкий и безболезненный путь?
Во сне ее осенило, что нужно делать.
Двери без замков, запереть их нельзя. Пробраться в комнату и подойти к постели ничего не стоит.
Вот комната Альберты, кровать, на которой она спала в последнюю ночь, здесь она начала задыхаться, здесь испытала мучительную агонию.
Сразу видно, что ему наплевать на Альберту. Какое ему до нее дело? Он просто выбрал самую удобную кровать в доме, который презирал за все: за пианино, за рояль и даже за единственный телевизор.
Она стояла и смотрела на него в предрассветной мгле. Сейчас она ничего не боялась, сомнения и неуверенность оставили ее. Он спал с приоткрытым ртом, его волосатые руки и грудь казались ей особенно омерзительными.
Но вот ее сон обрывается, и она видит новый, в нем все туманно и смазано, но все-таки по ее воле один скорпион жалит другого.
— Это мудро и справедливо, — провозглашает хор невидимых певчих над ее головой, раскалывающейся от боли. — Мудро и справедливо. Он убил Альберту.
Нет, нет! Неправда. Это ошибка. Лучше забыть обо всем. Лучше забыть.
Из хора невидимых голосов выделился властный мужской голос:
— Все — Альберте. Запомни. Я все оставляю Альберте.
Ледяной ветер. За окнами кухни намело горы снега. Снег заточил их в доме, они одни в целом мире. У нее нет больше сил сдерживаться, она плачет.