Иван засунул в угол рта соломину – вместо сигареты – пожевал, отогнал назойливую осу и принялся рассуждать дальше. Во-первых – как он оказался в прошлом? Ну конечно, все это связано с той дракой в музее. С человеком со шрамом, с перстнем… С перстнем. С ним вообще не одна загадка связана: то он появлялся внезапно, то исчезал, чтобы, неведомо как, возникнуть снова. Значит – перстень. И человек со шрамом. Наверное, он тоже где-нибудь здесь, в прошлом? Но как найдешь? А найдешь, и что дальше? Ну для начала надо его хотя бы найти и хорошенько потолковать, а уж потом видно будет. Кстати – здесь будет неоценимой помощь Ефима, со скоморошьей-то ватагой искать куда легче – можно всю Россию пройти. Впрочем, ее еще и нет, России-то. Одни княжества – Рязанское, Московское, Тверское… Все, между прочим, разные государства со своей собственной политикой, как внутренней, так и внешней.
Раничев перевернулся на бок – не на то плечо, которое болело, на другое. Во-вторых, прежде чем приступить к поискам, надо бы легализоваться… впрочем, это, похоже, у него неплохо вышло. Заработать на жизнь, пообвыкнуться – вообще, все случившееся, конечно, шок, и шок изрядный, но ведь он, Раничев, черт возьми, историк, а не хрен собачий! Случай-то какой подвернулся! Ходи, смотри во все глаза да мотай на ус, а уж потом, когда вернешься… если вернешься. Иван помотал головой, отгоняя нехорошую мысль. Прошлое ему пока не очень-то нравилось – какие-то уроды кругом: бояре, их слуги, этот вот Ондатрий, судя по всему, – типичная сволочь. Интересно, а как там, в родном мире, восприняли его отсутствие? Жена, наверное, с радостью? Хотя вряд ли, не настолько уж она зла, почти не жили в последнее время вместе, не трепали друг другу нервы. Влада… Вот кого жалко. Переживать будет, ведь любит, наверное. Да даже если и не любит, все равно переживать будет, такой уж они, женщины, народ – переживательный. Иногда – и на пустом месте. Придумают сами себе невесть что, расплачутся – ах, пожалейте нас, бедных. А чего слезы лить, спрашивается? Не придумывайте ничего, займитесь полезным для себя делом, она и сгинет незаметненько, тоска-кручина. Нет, Влада точно переживать будет… Хоть кто-то. Хотя – а ребята? Вадька – соло-гитара, Венька – клавишные, Михал-Иваныч – ударные? Они уж, пожалуй, всю милицию перевернули – где, мол, наш друг и басист Иван Петрович Раничев? В милиции ориентировку, поди, уже дали: так и так, вышел из дома и не вернулся директор краеведческого музея – высокий мужчина… блондин, блин, в черном ботинке… нет, не блондин, конечно. Волосы темно-русые, длинные, борода такого же цвета, подстриженная, глаза серо-голубые, особых примет нет. Был одет в светло-серые брюки и белую китайскую рубашку с короткими рукавами… Бред… Нет, надо, надо возвращаться, все сделать для этого, что можно, и даже – чего нельзя. Ведь там – Влада, ребята, музей, музыка наконец, от четырнадцатого века до изобретения фонографа Эдисона – ужас сколько времени.