– Посейчас лезть, осподине? – тихо – но Ивану было все прекрасно слышно – спросил кто-то.
– Окстись! – тоненьким голоском продребезжал другой. – Ночесь слазишь.
– Так ить Макарий-схимник всю ночь на дворе поклоны класть будет. Как слазить-то?
– Да, задача, одначе… Тогда уж во время вечерни придется!
– Что ты, что ты, осподине! Неужто – вечерню пропустим? Грех-то какой, прости, Господи.
– Ну тогда молись, а я сам слажу. И тебя дожидаться не буду…
– Да я ить согласен, согласен, просто говорю, что грех.
– Грехи потом замолим. – Наверху дребезжаще захихикали, противно так, словно бы скрипела ржавая, давно не смазанная пружина.
«В вечерню, значит? – повторил про себя Раничев. – Ну-ну».
Ждать пришлось недолго. Иван не успел еще сильно замерзнуть, как в монастырской церквушке ударили колокола. Наверху загомонили, затолкались воины и монахи, видно, шли к службе. Иван нашарил за поясом нож… Прости, Господи… Хотя, лучше, конечно, оглоушить… Да, тоже гуманист выискался. А кто еще день назад собирался резать бедных монахов в обществе прекраснейшего певуна Милентия и хорошего парня Клюпы? И тот и другой, правда, разбойники-лиходеи – креста ставить негде… ну это, так сказать, частности. Вообще-то Раничев так и не научился еще убивать безоружных. А надо бы, но – мешало полученное образование. Институт Герцена, это вам не хухры-мухры. Настоящих интеллигентов воспитывает, типа вот его, Раничева Ивана. И каким местом вы, интересно, интеллигент, Иван Петрович? Тем, на котором И.О. написано? Так та табличка в другом мире осталась. В том далеком и распрекрасном мире, где ездят по дорогам троллейбусы, бастуют учителя и подростки в загаженных ими же подъездах поют под гитару «Там, где клен шумит». Или – больше уже не поют «Клен»? Нет, Иван как-то слышал, точно пели! А хорошо бы сейчас послушать «Дип Перпл»! Какой-нибудь старый альбом, типа «Мэшин Хэд» или «Мэйд ин Джапан». И «Слейд» бы можно, ну, на худой конец, «Назарет» – Ла-ав хе-эртс… Ну да, размечтался, гляди-ка! Нет тут никакого «Назарета» и «Дип Перпл» тоже нет, и Ритчи Блэкмор еще не родился, как и Леннон с Маккартни. Да и ты, Иван Петрович, по большому-то счету, тоже еще даже не в планах. Однако вот сидишь здесь, кукуешь, гадюка семибатюшная. Ого! Однако лезет кто-то. Ну давай, давай. Надеюсь, ты не чемпион мира по борьбе сумо.
Опустившаяся на дно колодца шаткая лесенка едва не пришила Ивана – вовремя увернулся. Но разозлился, и, как только перед его глазами возникли обутые в подвязанные подошвы ноги слезающего, рванул их с изрядной-таки силушкой. Так, что неизвестный бедняга хорошо приложился башкой о стену сруба.