– Да не за что, – лениво отозвался страж. – Язм тоже люблю песни послушать.
Не слушая больше его, Раничев направился к церкви.
Петь он, конечно, не собирался – интересно, как бы получилось дискантом? – просто стражник, пес, неотрывно смотрел ему в спину. Проникнув в храм, Иван бегло осмотрел молящихся – ну вот он, Аксен Колбятин, сын Собакин, знакомец старый, надо бы с тобой поквитаться, да некогда. Аксен стоял в первых рядах, холодно красивый, надменный, со светлой, аккуратно подстриженной бородкой и небольшими усиками. Поверх златотканого кафтана широкий безрукавный плащ – епанча – из синего аксамита, на поясе – сабля в широких сафьяновых ножнах, пальцы унизаны перстнями. Видно, немало заработал предательством. За ним – кособородый слуга – обельный холоп Никитка Хват, тоже лиходей изрядный. Архимандрит Феофан – седой, высохший, желтолицый – лично вел службу, гнусавя что-то с амвона, размахивал золоченым кадилом. Все крестились и кланялись. Перекрестился и Раничев: помоги, Господи! Не заметил, как и закончилась служба. Так ведь и не хватился его регент, то ли махнул рукой, то ли нашел-таки замену. Ну оно и к лучшему. Смешавшись с выходившей из церкви толпой, Иван прислушался к разговору идущих впереди воинов. Те говорили что-то о чистке кольчуг, о сулицах, о подготовке к какому-то выступлению.
– Смотри, паря, завтра раненько выйдем! – отчетливо услышал Иван. Задумался – что, уходят уже вои? Совсем уходят? А может, готовятся напасть на разбойничью базу? Чай, предатель-то ждет их в остроге… вернее, предательница. Узнать бы точнее.
Иван решительно хлопнул идущего воина по плечу, шепнул заговорщицки:
– Завтрева по пути, ежели рябчика запромыслите, – язм куплю.
– Навряд ли успеем, – пожал плечами дружинник. – Хотя может и удастся на обратном пути подстрелить.
– Конечно, удастся, – уверенно кивнул другой. – Долго ли супостата разбить, коли там и воев-то не осталось?
– Вот и я о том, – осклабился Раничев. – Ежели принесете рябчика, спросите послушника Фому. Договорились?
– Пожалуй, – кивнул воин. – Ты, Фома, жди, мыслю, ежели с утра выйдем, так, может, уже и к вечеру в обрат будем.
– Удачи вам, вои!
Однако надо бы побыстрей сматывать удочки! До утра ведь недалеко. Да еще эти, в колодце, вот-вот развяжутся. Хорошо бы лошадь, пехом-то вряд ли до острожка к утру доберешься. Хорошо еще – ночь лунная, не заплутаешь. До рощи добраться, а там уж места знакомые. Как бы вот только отсюда выбраться? Иван чуть замедлил ход. Вполголоса переговариваясь и смеясь, дружинники направились к длинному бревенчатому строению, по всей видимости – трапезной. Туда же пошла и часть монахов, вернее – только послушники, монахи повернули к кельям, а один – тощий высоченный старец с фанатичным лицом захваченного немцами партизана – гремя веригами, потащился на середину двора, где, пав на колени, принялся громко молиться.