Дежурная медсестра приемного покоя слегка удивилась виду посетителей, пожелавших навестить поступившую накануне больную Катерину Мещерякову. Тот, что постарше, высокий подтянутый молодец в военной форме, казался вполне респектабельным советским гражданином; его спутник, нахальный и разбитной парнишка лет четырнадцати, выглядел рядом со старшим товарищем нелепо.
Посетителей проводили в палату, где находилась больная. Ее поместили в углу, отгородив от пятерых взрослых соседок занавесом из простыни. Заслышав шаги у кровати, Катенька открыла глаза и увидела Змея и того самого человека, что догонял ее в затоне.
– Привет, Катюша, – снимая кепку, улыбнулся Мишка.
Она недоуменно покосилась на Рябинина и прошептала:
– Здрась-те.
– Не пугайся, – усаживаясь на краешек кровати, успокоил ее Змей. – Это – товарищ Андрей, он помог мне устроить тебя в больницу. Ты была в беспамятстве, потому и не помнишь.
Андрей приблизился и поклонился:
– Вижу, вам уже лучше. Еще несколько дней, и снова будете играть и веселиться. А мы, со своей стороны, обещаем вам шоколад и пирожные.
Катенька смущенно покраснела.
– Ну как ты здесь? Не обижают? – доставая из-за пазухи бумажный пакет со сладостями, справился Змей.
– Все хорошо, Миша, – ответила Катенька. – Доктора ласковые. И соседки добрые. Мне уже легче, голова не горит.
– Кормят, надеюсь, сносно? – спросил Рябинин.
– Ага. Кашу дают, молоко. Только мне неохота – глотать больно.
– Питаться необходимо, – посоветовал Андрей. – Вам, Катерина, понадобятся силы. Не будете есть – так и останетесь здесь лежать до Нового года.
Он глянул на напряженную спину Змея и стал прощаться:
– Вы, ребята, беседуйте, а я пойду на крылечко, покурить. Выздоравливайте, Катенька, мы с Мишей будем заходить каждый день.
Змей вышел из больницы счастливым и удовлетворенным.
– Ну, глядишь, дня через три и выпишут, натурально! – он хлопнул в ладоши.
– Не торопись, ангина – вещь коварная, – предостерег Рябинин. – Девочке еще долгое время будет нужен уход и забота, потому шалаш на реке – не самое подходящее для нее жилище.
Мишка тяжело вздохнул:
– Придется вернуть ее в детдом. Пусть учится. Хватит уж ей кочевать.
– Давно она «в бегах»?
– С весны. Когда стало худо с продуктами, многие приютские подались на волю. В этом гнилом детдоме и так-то жрать нечего, а по весне и вовсе братву декофт пришпиливает [114]. Заведующий – натуральное падло, демон жестокий [115], ворует, гад, припасы. Катюха – она, вообще, девчонка домашняя, раньше в побег никогда не уходила. Так уж вот получилось, сошлись мы по-приятельски, осталась она при мне. Не могу я ее бросить, беззащитная она какая-то, тонюсенькая… Наши-то, вольные девчата, – те шустрые, оборотистые. Как поднимут бузу – любого фраера взять на характер