сгондобил с какой-то гагарой
[131] и даже прикупил авто.
– Э-эх ты, Аптекарь! – рассмеялся Непецин. – Видишь, как умные-то люди живут. А ты? Прозябаешь, туз колыванский [132], в бедности и страхе. Ведь неглупый же мужик! Сколько раз советовал за ум взяться, новую жизнь начать? А тебе милее Закон свой паршивый чтить.
– «Dura Lex, sed Lex» [133], – невольно вырвалось у Андрея.
– Как? – недоуменно спросил Непецин.
– Это старинная юридическая формула. К делу не относится.
Непецин понял слова начальника по-своему:
– И в самом деле, пора нам, Андрей Николаевич.
Он поднялся и хотел было уже проститься с Аптекарем, как в дверь настойчиво постучали.
– Ага! Клиент к тебе, Антоша, пойди отворить, – шепнул Борис Борисович. – Не пугайся, хватать никого не станем, посмотрим только из-за печки. Лады?
Хозяину ничего не оставалось, как согласиться. Непецин взял Андрея за локоть и утащил за занавеску у печи.
Сдвинув фуражку на затылок, Борис Борисович прильнул к довольно нечистой тряпке и приготовился наблюдать.
От спертого сухого воздуха в закутке было трудно дышать. Андрей обливался потом и в душе бранил нежданного посетителя.
В комнате послышались тяжелые шаги и громкий нетерпеливый голос:
– Не ждал, пройдоха? – хрипло забасил невидимый гость. – Дружков, что ли, сволочей, принимал? Стулья-то, вишь, как у стола расставились, прямо для обеду!
– Какие там гости! – зашелестел Аптекарь. – «Керосинку» я хотел с потолка снять, все примеривался, как половчее влезть.
– Врешь поди, язва, – проворчал собеседник.
Непецин оторвался от щели, припал к уху Рябинина и зашептал:
– Уполномоченный отделения милиции Центрального округа Мигунов завалился. Выходить не стоит – мы Аптекарю обещали.
Андрей кивнул.
Чиркнула спичка, Мигунов с причмокиванием выпустил дым:
– «Малинка» [134] найдется, отравитель?
– Не держим, в завязке мы, – отозвался Аптекарь.
– Как же, знаем мы вашего брата, – хмыкнул Мигунов. – Доложили мне, будто намедни были у тебя двое. Ушли с марафетом! Один из них – вор Резвый. Аль не так? Молчишь? О чем задумался, идейный мыслитель? Тащи «малинку», душа просит. Готовая есть?
– Имеется.
– А! Верно я смекнул: гостей поджидал, стервятник. А может, они и здесь, по углам попрятались?
Непецин сощурился и расстегнул кобуру револьвера.
– Нету в доме никого, – твердо ответил Аптекарь.
– Значит, ждешь. Только зря они придут, их долю я заберу. Тащи поживей!
Рябинин мягко отстранил Непецина от занавески и глянул в щель. На стуле, развалясь, сидел худощавый человек лет двадцати в гимнастерке и портупее. На бледном лице лихорадочно блестели большие темные глаза.