Вторые сутки доктор Решетилов пытался спасти жизнь неизвестного пациента. Ранение оказалось крайне тяжелым, – пуля пробила левый бок в области поясницы. Несмотря на неподобающие условия, доктор рискнул сделать операцию. Он промыл и зашил рану, однако в благополучном исходе сильно сомневался – больной потерял слишком много крови и долго пролежал без медицинской помощи. Состояние его ухудшалось. Понимая, кем мог оказаться пациент, Александр Никанорович все же решился утром доставить раненого в больницу.
Несчастный бредил, бормоча несвязные фразы, то прося у кого-то прощения, то угрожая жестокой расправой.
К утру он на минуту пришел в себя и попросил воды.
– Вам не следует пить, – устало проговорил Решетилов. – Потерпите, скоро перевезу вас в стационар, там станет легче. А пока могу предложить только это!
Александр Никанорович взял в руки шприц с морфином. Пациент сделал нечеловеческое усилие, чтобы сосредоточиться.
– А я… вас… видел, – прошептал он. – Прошу… не надо в больницу… Сдадут меня…
«Будь что будет», – подумал Решетилов, сделал укол и отправился спать.
Весь следующий день Александр Никанорович не отходил от пациента. К вечеру температура спала, черты лица заострились. Доктор провел осмотр и покачал головой: «Так и есть, отходит».
Решетилов сделал укол. Вскоре больной пришел в себя. Он огляделся, нашел глазами доктора и свистящим шепотом хрипло спросил:
– Кончаюсь?
Александр Никанорович вздохнул.
– Чайку бы, а?.. С сахарком… Если можно, – пациент попытался улыбнуться.
– Теперь можно, – доктор поднялся с кресла. – Разве что холодненького.
– Оно и лучше.
Сделав два глотка, больной поморщился:
– Не принимает душа… Который нынче день?
– Четверг, третье июля. Сейчас половина десятого по полудню.
Раненый уставился на глухо зашторенные портьеры кабинета.
– Растворить? – угадал его желание Решетилов.
Больной долго смотрел на закатный горизонт и наконец проговорил:
– Спасибо вам, доктор… Вот всю жихтаровку свою непутевую прожил без счастья… а теперь – счастлив… А ведь я и не знаю, как звать вас.
Решетилов представился и, в свою очередь, спросил имя пациента.
– …А то я, знаете ли, по долгу службы завел историю вашей болезни, так уж извольте и вы назваться, – добавил он.
– Они… все одно, вас пытать будут… так уж лучше я сам, – скривился пациент. – Вы запишите, чтоб без ошибки…