Начиная с поступления в училище и далее на фронте, я твердо знал, что мне делать, как поступать сообразно чести и присяге. Мою душу никогда не грыз червь вольнодумства или сомнений; всю жизнь я, словно маленький, но крепкий кораблик, шел знакомым фарватером, путь по которому указывали ясные маяки – государь, отчизна, долг.
В июле восемнадцатого вера в основы святая святых пошатнулась. Поступило известие, что большевики казнили императора и его семью. Будучи человеком, верующим в Бога лишь формально, я верил в государя, видя в нем средоточие высшего блага для народа и страны, некоего истинного смысла и вековых традиций всего русского. Узнав о гибели императора, добровольцы принялись изрыгать яростные проклятия коммунистам, давать ужасные клятвы.
Я же сидел и думал о том, что теперь в России нет высшего закона, ибо народ сам погубил государя, помазанника Божия.
Император поклонился взбунтовавшимся подданным, принял отречение, с христианским смирением отдался жизни рядового гражданина, не вступил в борьбу с народом своим. И этот самый народ, за который монарх молился и просил у Бога прощения, растерзал своего повелителя, словно презренного вора! Три столетия назад не знавший идей гуманизма костромской крестьянин мученической смертью во имя Государя и России искупил грехи Великой смуты. А его правнуки осознанно погубили помазанника Божия. Теперь любой мог нарушить завет, отбросив в сторону «гнилые предрассудки». Куда подевались совесть, справедливость, право и всевозможные «общественные договоры»? Их заменила сила, как высшее право и абсолют.
Что же мог противопоставить этому я? Обыкновенный, слабо разбирающийся в «идеях», но при этом молодой, способный, сильный и волевой человек? Такую же силу! Силу, направленную на сохранение самого себя, на борьбу за существование маленького живого организма со своими страстями, взглядами, невесть какой, но все же душой и сердцем. Подобная философия не могла мириться с моей прежней моралью и пусть поверхностной, но верой в Бога. И я их выбросил, очистил себя от ставших ненужными побрякушек, как очищают от золы очаг.
Зимой девятнадцатого Деникин договорился с командованием Донской армии о совместных действиях против красных. Добровольческая армия стала грузиться в поезда и перебрасываться в область Войска Донского.
Вскоре обстановка на фронтах начала меняться. Закаленные в боях соединения добровольцев начали теснить противника на всех направлениях. Однако командование не желало закреплять успехи, а стремилось побыстрее покончить с большевиками. Спешным порядком началась мобилизация, под ружье ставились тысячи крестьян и даже пленные красноармейцы. Сплоченные, монолитные офицерские полки превратились в дивизии и бригады. Не избежал подобной же участи и Марковский полк, опора армии, составленный из ветеранов «Ледяного похода»…