Вернувшись домой, Рябинин нашел на столе записку:
Андрюшенька! С 18.00 буду на репетиции драмкружка. Звони 3-18, меня обязательно позовут .
Целую, Надя.
Андрей подивился предусмотрительности Вираковой и спустился в дворницкую позвонить.
– Вахтер Иванова слушает! – заскрипел в трубке незнакомый голос.
Рябинин пожелал женщине доброго вечера, представился и попросил пригласить Виракову из драмкружка. Минут через пять он услышал запыхавшийся голос Надежды:
– Да! Андрюша?
– С комприветом, Наденька! Буду в одиннадцать, заходи! – задорно протараторил он и положил трубку.
* * *
На углу Губернской и Ленина находился «Иллюзион-синема». У его дверей в восемь вечера встретились Андрей и Полина.
Она гладко уложила мокрые после душа волосы, нанесла вечернюю косметику, ярко накрасила губы. Стройную фигурку облегало длинное черное платье.
«Такая барышня могла бы украсить самый изысканный салон!» – восхищенно подумал Рябинин.
Они изучили афиши. Вечерним сеансом шла американская картина с Мэри Пикфорд. Сеанс начинался через пятнадцать минут, и Андрей поспешил занять очередь в кассу.
«Иллюзион-синема» был залом дорогим, а посему недемократичным. В дешевых кинотеатрах «Госкино» принцип демократизма соблюдался строго – публика смотрела картины, сидя на длинных скамейках. Престижный и кичливый «Иллюзион» предлагал зрителям первого класса удобные кресла, второго – грубые тяжелые стулья, третьего же не было вовсе.
Билет на вечерний сеанс в первом классе стоил один рубль. Отстояв в очереди минут десять, Андрей получил билеты на «первоклассные» места.
Их впустили в зал ожидания – просторное фойе с буфетом в углу и потертым бильярдом по центру.
В фойе стоял гул, слышались взрывы хохота и хлопанье дверей уборных.
– …«Иллюзион» – единственный специально приспособленный для показа кинозал, – рассказывала Полина. – Его построили в 1913 году. Обратили внимание на модернистский стиль в архитектуре фасада? Мама слышала, что «Иллюзион» – копия одного из синема Чикаго.
– Он частный? – поинтересовался Андрей.
– Да, сдан в аренду прежнему хозяину Бабкину.
Прозвенел звонок, и зрителям предложили пройти на просмотр. Как только публика расселась по своим местам, свет погас, возник на экране белый квадрат, и заиграла музыка. Тапер находился справа от экрана за черным лакированным роялем. Появились титры, кое-кто читал их вслух. Андрей искоса поглядывал на Полину. В тусклом свете экрана ее тонкий профиль и блестящие любопытством глаза выглядели весьма эффектно.