Андрей прикинул в уме содержимое бумажника: несмотря на то что средства в этом городе таяли, как весенний снег, на его выходное пособие и накопления последних лет можно было «шиковать» еще недели две. «До зарплаты дотяну», – решил он.
«Лондон» встретил их монументальным порталом и светящейся вывеской. Мощный швейцар в усах уже отворял резные двери.
В прохладном вестибюле – царство мрамора и услужливые гардеробщики. Андрея и Полину пригласили в залу.
«Лондон» был консервативен и торжественен. Рябинин подумал, что при царе сюда наверняка хаживали отцы города и заезжие знаменитости. Да и теперь под высокими сводами и хрустальными люстрами восседал цвет новой городской буржуазии. Сытые и важные молодчики пережевывали снедь и запивали – нет, лучше застрелиться – настоящим «Клико» и бургундским! Украшали общество дамы – хохочущие молодые и скучающие умудренные. Среди «деньги имущих» присутствовали и «власть имущие» – пьяный военный в добротном кителе («Командировочный, не меньше комдива», – определил Андрей) и «мальчишник» совслужащих в центре залы. Были здесь и влюбленные парочки, такие как и они с Полиной.
Подскочил радушный мэтр, проводил к столику. Тут же подбежал официант в жилетке и преподнес Андрею меню.
– Меню, милейший, вначале следует подавать даме! – удивленно фыркнул Рябинин.
– Манеры исчезли вместе с титулами! – расхохоталась Полина и приняла меню.
Официант подобострастно скалился. Полина листала книжицу, продолжая похохатывать и бормоча под нос что-то о вневременной прозорливости Цицерона. Наконец объявила:
– Так! Мне, будьте любезны, белое кахетинское и запеченную форель.
Андрей выбрал пару салатов и бифштекс. Записав заказ, официант наклонился к уху Рябинина и спросил:
– Просим извинения, гражданин, вы, случайно, не член профсоюза «Нарпита»? «Нарпитовцам» у нас скидка – восемь процентов.
Андрею захотелось рявкнуть любимое им, отцовское: «Пшел вон!», но он сдержался, отослал официанта жестом руки.
– Андрей! – привлекла его внимание Полина. – Знаете, кого вы мне напоминаете? Робинзона, привезенного домой после долгих лет дикарской жизни. – Ее глаза смеялись, и Андрей подумал, что даже в огромной толпе сумел бы без труда найти их.
– Полина, давайте на «ты», – вдруг предложил он.
– Ну давайте, – легко согласилась она и добавила, – хотя на «вы» романтичнее.
– Нет уж, романтичная, пожалуй что ты, Полина; я – скорее демократичный, – рассмеялся Андрей, оглядывая рукава своей рубахи. – По-моему, мы несколько необычно смотримся вместе.
– Тебе не нравится мой гардероб? – растерялась она.