– Нет уж, Саша, увольте, – предостерег Вихрова Андрей. – С вопросами об эпохе поговорим в другое время.
– Верно, Саша, перестань, – подхватил Меллер. – Понадобится тебе товарищ Рябинин – приходи к нему на «Красный ленинец» и проси разрешения на интервью.
– Так вы на «Ленинце» трудитесь? – подняла брови Светлана.
– Я же предупредил, что не литератор, – развел руками Андрей.
– Тогда поднимем бокалы за лучших представителей заводов и фабрик в нашем литературном клубе! – провозгласил Кошелев.
Вихров схватил пузатый графин и таинственно проговорил:
– А ведь сегодня, друзья мои, Наум должен нам кое-что сообщить!
– Совершенная правда, – подтвердил Меллер. – Скажу, но сперва выпьем за нашего нового друга.
Вихров согласился, наполнил стопки, и компания выпила за «товарища Рябинина и смычку производства и литературы».
Закусив помидорчиком, Меллер вытащил из кармана пригласительные открытки и разложил их перед друзьями.
– Пожалуйте, в пятницу, шестнадцатого премьера картины, определенно!
Литераторы прочитали приглашения и оживленно заговорили разом. Они поздравляли Наума с первой фильмой, жали руки.
– Во сколько же выкатится бюджет? – поинтересовался Кошелев.
– В тысячу. Пятьсот дал губернский худсовет, триста – наша студия «Мотор!» и двести моих, – сияя, отвечал Меллер.
– Какова продолжительность? – спросила Светлана.
– Сорок минут.
– О-о! – удивились все.
– Ага, в массовых сценах занято до тридцати человек, французская пленка – ух, великолепная получилась фильма! – торжествовал Наум.
– Обсудим после премьеры. Ты мой сборник прочел? – сменил тему Вихров.
– Не успел, Саша, – растерянно пролепетал Меллер. – Обещаю к среде прочесть и дать рецензию, честное благородное слово!
Вихров кивнул.
– Давайте выпьем за успех! – предложил Наум.
* * *
Музыка стихла, артисты поклонились и ушли. Вихров подмигнул друзьям:
– Сейчас Лютый вылезет, он желал говорить.
Смолянинов-Лютый не заставил себя ждать и появился на сцене. Его насупленные брови и тяжелый взгляд не обещали ничего хорошего.
– Глядите, начнет меня прорабатывать, – шепнула Андрею Светлана.
Публика прекратила разговоры и приготовилась слушать вождя символистов.
– Товарищи коллеги! Прискорбно информирую вас о выходке гражданки Левенгауп, вот она сидит перед нами… – Лютый указал на Светлану.
– Не перед нами, а рядом с нами; это перед тобой она сидит! – крикнул Вихров.
– Неважно, – поморщился Лютый. – Вопрос в том, что она не разрешила печатать мои стихи, ссылаясь на их «символистическую консервативность». Позволю себе заметить, Светлана Марковна, что «Губернские новости» – газета не ваша, а общественная, поэтому не вам окончательно решать, что печатать. Мне не хотелось бы выходить с проблемой на редколлегию, думаю, пусть свое слово скажет писательская среда. Стихотворение «Ветер пустыни» я вам читал, мы его обсудили. На этом у меня все, – Лютый спустился в зал и присоединился к символистам.