И вдруг, против собственной воли, провел пальцем по ее губам.
– Я умею все, – ответила Мила.
В ее глазах Сергей читал понимание, несвойственное девочке-десятикласснице. Она прекрасно сознавала: мужчина задал вопрос с двойным смыслом. Она ответила так же.
– Все? – усмехнулся Сергей, аккуратно, бережно отодвинул волосы с ее лица, откинул их за плечо.
– Все, – повторила девушка. – Даже то, о чем боишься попросить вслух. Или подумать.
Поздняков не успел ответить шуткой. Девчонка вдруг шагнула к нему, вплотную. Прижалась бедрами, обвила шею руками. Огромные глаза распахнулись так, что закрыли все – лес за окнами, интерьер комнаты, даже дорогу в прошлое.
Остались только губы. Горячие, подрагивающие. Так, словно Мила делала это в первый раз и страшно боялась не понравиться мужчине. Боялась услышать «нет», которое убило, уничтожило бы ее – и потому губы дрожали, она робко тянулась к партнеру и ждала, ждала ответа, надеясь, мечтая о нем. Где-то в глубине трепетал, оживал огонь, на том месте, где еще недавно холодело черное пепелище прошлого.
…Сергей проснулся ночью – резко, неожиданно для самого себя. В первый раз за последние дни его не мучил кошмар. Огромный черный призрак не пришел, чтобы прижать к постели и резать вены ножом, выдавливать кровь. Сергей затаил дыхание, прислушиваясь к тому, что происходит в доме. Мила спала рядом, уткнувшись носом в его плечо, обхватив руку Позднякова, будто куклу или плюшевого мишку.
«Русалка, – вдруг подумал Сергей. – С виду – наивная, хрупкая. Но… такая опытная, все знающая о желаниях мужчины…»
– Я не сплю, – вдруг сказала Мила.
Ее ладонь скользнула вверх, погладила Сергея по щеке.
– Почему? – искренне удивился Поздняков. – Кажется, середина ночи…
– Ты проснулся, – ответила девушка.
– Разбудил тебя? – вздохнул Сергей и нежно провел пальцами по спине Милы. «Русалка» еще теснее прижалась к мужчине. – Извини.
– Нет, сама почувствовала, – тихо возразила Мила. – Поняла: ты уже не спишь.
Сергей промолчал, только потянул ее к себе. Так и лежал – долго, глядя в потолок, думая о прошлом, которого больше не существовало.
– Ты называл меня Аленой, – вдруг сказала Мила. – Во сне…
– Прости, – Поздняков осторожно выбрался из объятий партнерши, сел на постели. – Видимо, не смогу от этого избавиться. Мое тело – одно, а подсознание – совсем другое.
Мила повернулась на бок, положила руку под голову, ничего не ответила. Сергей долго сидел молча, затем встал, надел брюки, подошел к окну.
– Ты любил ее… – «русалка» не спрашивала, просто говорила то, что думала.
– Я дурак, – после длинной паузы тихо отозвался Поздняков. – Страшный дурак. Жестокий и бессердечный тупица…