Сотрудники службы наблюдения, находившиеся в первой машине, зафиксировали стрельбу, предположительно из автоматов Калашникова; услышали минут через пятнадцать-двадцать после того, как джипы боевиков Яреса исчезли из вида. Понимая, что дальнейшее сопровождение цели опасно, автомобили вернулись на трассу Москва – Санкт-Петербург. Решено было послать пеших разведчиков.
Стрельба стихла довольно быстро, однако наружке удалось вычислить грунтовку, на которую свернули машины Яреса. Вскоре отыскали и сам объект. Когда разведка заняла удобные позиции для наблюдения, боевики Яреса стаскивали трупы к грузовику.
– Постой! – Майкл несколько раз моргнул глазами, потряс головой. – Хочешь сказать… они сжигали не старый хлам? Не документы?!
Мещеряков нервно улыбнулся. Левое веко задергалось.
– Сжигали всех. Всех, кто там был. В лагере. Даже тех, кто в белых халатах.
– Е-мое! – Шигин взял со стола бутылку виски, плеснул в стакан, опрокинул в себя. – Гарик! Скажи мне, друг, что сейчас за год? Это ж беспредел! Полный беспредел! Почище, нежели расстрел «Скорой»! Не знаю, было ли у нас в стране такое, даже в неспокойные девяностые прошлого века! Я не ошибся, мы не в Чикаго тридцатых годов?!
– Нет, мы не в Чикаго, босс, – отрицательно мотнул головой Мещеряков. – И даже не в гитлеровских концлагерях, в сорок втором. Честно говоря, у меня самого – шерсть как встала дыбом на загривке, так и… Ну, короче, понимаешь. Я такого ни разу в жизни не видел. И не слышал, чтоб кто-то рассказывал. По оценкам наружки, ликвидаторы Яреса положили там человек двадцать, не меньше. Может, тридцать. Или больше? В типовом военном городке и сотня человек находиться могла…
– И всех – сюда?! – Майкл ткнул пальцем в развалины белого купола, из которого вверх поднимался столб дыма.
– Всех, – подтвердил Гарик.
– Ярес – покойник. Живой труп, – покачал головой Шигин. – Я не знаю в деталях, что там было. Но он расстрелял пару десятков человек вблизи Москвы. Не в Сибири, в тайге, не на Дальнем Востоке… В столице! Из «калашей». Нагло, средь бела дня. Даже если не задел ничьих интересов – все равно не простят. ФСБ, менты. Никогда не простят…
– Улик не осталось, – возразил Мещеряков. – Все сожгли, начисто. Мои люди туда заходили потом, когда боевики Яреса погрузились в джипы и уехали. Вот, посмотри другие фотографии. В этом белом куполе уничтожили какие-то тряпки, бумаги, тела. Обгорелые кости к делу подшить можно, а вот допросить – нет. Территорию подчистили. Информаторы докладывают: видели, как вооруженные люди ходили по домам. Ну, по одноэтажным казармам, в смысле. Все бумаги, вещи, какие нашли, – все полетело в огромный костер.