– А нечего оставлять алкоголь без присмотра, – вступился за своего любимца Дербс. – Спаиваете малолетних, да еще на них же и жалуетесь.
Лерх тащил на плече шушера, который периодически громко икал. В общем, в задних рядах разгорелся диспут на извечную тему «Кто виноват?». А я попытался объяснить нашему проводнику особенности горящей жидкости.
– Это получается, мы сейчас пили жидкий огонь?
– Можно и так сказать. Причем разбавленный водою.
– Ты настоящий чародей – совместить огонь и воду! – Савор с уважением посмотрел на меня.
– Неужели и у вас волшебники встречаются?
– Про волшебников ничего не слышал, а чародейство встречается. Страшное, в диковинных предметах заключенное. А кто такой предмет найдет и голос его разгадать сумеет, великую силу приобретает.
– Понятно, что же тут непонятного. Найдешь волшебную палочку – и можешь чувствовать себя богом. Хочешь тебе – пирожное, хочешь – мороженое, и делать при этом ничего не надо. Красота! – мечтательно произнес я, но по лицу собеседника понял, что для него моя речь – китайская грамота. Пришлось объяснить подробнее. – В нашем мире существуют предания о необычных предметах, исполняющих любые желания. Скатерть-самобранка может тебя накормить, ковер-самолет быстро доставит в места столь и не столь отдаленные, шапка-невидимка скроет от глаз людских. Но самая могущественная – волшебная палочка. Она может исполнить почти любое желание.
– С нашим чародейством все по-другому. Оно создать ничего не может, зато разрушить – запросто. Но самое противное, что чародейство может заставить любого делать то, что пожелает его хозяин.
– Страшная штука – ваши чародейские предметы. Власть над людьми для многих губительна, она разрушает душу человека, не подготовленного к этому бремени, – выдал я заумную фразу, вычитанную в какой-то книге.
Впереди послышался шум воды, и мы остановились, прислушиваясь.
– Подходим к реке, – сказал Унг. – Тут поблизости должен быть мост.
– Может, просто переплывем? – предложил берт, когда мы вышли на берег. – Здесь всего метров двадцать, не больше.
– Я плавать не умею, – тихо, чтобы его слова были слышны только мне, сказал савор.
– Нет, пойдем к мосту. А то вдруг Баки утонет, как же мы без него? – твердо ответил я, чем заработал почти нежный взгляд лерха.
Мост оказался недалеко. Три пролета из целых стволов дерева опирались на два ряда свай, вбитых посреди речки.
– Я пойду замыкающим, – предложил Унг.
Мы перестроились в колонну по одному, поскольку ширина перехода не позволяла особо разбежаться. Первым шел лерх со своей икающей ношей, за ним осторожно ступал Гриф, держа свой трезубец наперевес в качестве шеста для поддержания равновесия, чуть дальше двигался я, стараясь не оглядываться, чтобы не смущать шедшего последним савора. Лишь ступив на берег, я позволил себе обернуться. Унг в этот момент пересекал середину пути. И вдруг раздался оглушительный взрыв, и центральный пролет моста разнесло в щепки.