– Ну что, выдохся, дражайший?! Тогда получай!
Но Сомов еще не выдохся. Он решил воспользоваться теми же отгораживающими барьерами, но теперь уже применительно к врагу. Образ стеклянного кубика был сфокусирован на противнике, когда бывший князь в очередной раз начал пристально рассматривать собственный нос. Мощный взрыв потряс землю, и на том месте, где стоял Ромкуш, возник куб зеленого огня. Почти тотчас пространство над ареной очистилось и от снежинок, и от остальных непонятных субстанций.
«Неужели все?» – Гладиатор Зерга решил сохранять воздействие двух теней, пока огонь не угаснет сам по себе, но через пару секунд непроницаемая коробка все-таки развалилась – энергия победителя кантилимских игр истощилась.
«Если этот тип не сварился в собственном соку, то мне здесь ловить нечего, – проскочила тревожная мыслишка. – Но должен же он… Минуточку. Как он сказал? Дражайший? Ромкуш?»
– Кхе, кхе… – С мужчины, вышедшего из зеленого пламени, свисали обгоревшие лохмотья. – Как видишь, дражайший, меня испепелить непросто. А теперь настала твоя очередь гореть. И представь себе, не от моего усердия. Помнишь волшебницу, стрелявшую огненными шарами? Ее чары тебя и уничтожат. Как же я люблю делать пакости чужими руками!
Недожаренный маг хлопнул в ладоши и дунул в сторону Сомова.
Парень сразу почувствовал тепло, исходящее от ворота собственной рубахи. Пуговица, о которой не так давно задумывался Мишка, вспыхнула ослепительным светом и… окутала тело свободного гладиатора коконом багрово-оранжевого пламени. Тишина на трибунах стала звенящей. После всего увиденного здесь зрители вновь затаили дыхание. Толпа ждала ответной реакции горящего…
Тот же абсолютно не чувствовал жара, поскольку у него самопроизвольно активировалась тень живого пламени – единственная способность, которую он до сих пор так и не мог использовать.
– Ты проиграл, человек. А по-другому и быть не могло, – устало произнес противник. Он единственный из всех почему-то решил, что дело сделано.
– Ошибаешься, Горгун! Я только сейчас начинаю сражаться по-настоящему! – Прилив сил, который принесло с собой живое пламя, позволял человеку начать поединок сначала, словно и не было изнуряющей борьбы. К тому же теперь Сомов знал, как надо действовать. Рука нащупала в кармане порошок из бровей хохочущего дракона. Михаил перестал полыхать.
– Кто ты такой? – изумленно спросил мраг, уже считавший себя победителем.
– Сомов. Михаил Александрович. – Порошок, подгоняемый телекинезом, полетел в соперника.
Мысленно Зерг дважды праздновал победу своего гладиатора и дважды впадал в отчаяние – боец Горгуна оказался слишком крепким орешком. Когда же Михаила охватило пламя, мраг был готов в ярости растерзать любого. Однако действия горящего Сомова вновь возродили погасшую надежду. Тот неожиданно расправил плечи и, казалось, даже переродился. Потом последовал взмах руки, и боец Горгуна прямо на глазах у всей публики потерял человеческое обличье, превратившись в мрага.