Рядом с Коржем лежали Велик и связная собака Барс. Тревога застала повара на кухне, и Велик не успел даже снять фартука. Теперь он был помощником наводчика. Быстро присоединив пароотводный шланг, он установил патронную коробку и помог Коржу продернуть ленту в приемник...
Три пулемета брили траву за солонцами. "Гочкисы" огрызались с той стороны поляны отчетливо, звонко. За спиной Коржа рикошетили, волчками крутились на сланцевых плитах пули...
Прошло полчаса. Вдруг Дубах, лежавший в двенадцати метрах от Коржа, поднялся и крикнул:
- Стой!
Пулеметы поперхнулись, не дожевав лент. Из дубняка, помахивая белым флажком, вышел молодцеватый солдат в каске и короткой шинели. Трава закрыла его с головой. Каска покачивалась, как плывущая черепаха.
Обвешанный репейником пехотинец взобрался на сопку и молча передал Дубаху записку.
Написанная по-русски печатными буквами, она походила на издевательство:
"Русскому командиру (комиссару). Покорнейше приказываю немедленно прекратить огонь и отойти в расположение заставы. Сохраняя жизнь доблестных русских солдат, остаюсь в полной надежде.
Амакасу".
- Дивная нота, - проворчал Дубах, поморщившись. - Желаете хамить до конца?
- Вакаримасен, - сказал солдат быстро. - Дозо окакинасай [Не понимаю. Пожалуйста, напишите].
Дубах вырвал листок из блокнота и вывел тоже печатными буквами:
"На своей территории в переговоры не вступаю. Рассматриваю ваш отряд как диверсионную банду".
Потом подумал и приписал:
"Покорнейше приказываю прекратить провокацию".
Маленький солдат отдал честь и, сохраняя достоинство, стал погружаться в заросли будяка. Корж посмотрел ему вслед. Он в первый раз видел японца вблизи.
- Молодой, а до чего коренастый, - заметил он насмешливо. На левом фланге противника подняли маленький флажок с красным диском. Несколько пуль взвизгнуло над самым гребнем сопки.
Вдоль горы, от пулемета к пулемету, прокатилась команда:
- К бою!.. По перебегающей группе... очередями... пол-ленты... Огонь!
- Огонь! - крикнул Корж, и пулемет задрожал от нетерпения и бешеной злости.
Дубах не сидел на месте. Негромкий голос его слышался то на левом краю седловины, то возле пулеметчиков Зимина и Гармиза, то возле ручья, где отделком Нугис с группой бойцов наседал японцам на фланг.
Усатый, в широком брезентовом плаще и выгоревшей добела фуражке. Дубах походил на мирного сельского почтальона. В зубах начальника торчала погасшая трубка.
Он отдавал распоряжения так спокойно, точно перед ним была не полурота японских стрелков, а поясные мишени на стрельбище. За полчаса он успел несколько раз изменить расположение пулеметов и направление огня. Это была вдвойне удобная тактика: она не позволяла противнику как следует пристреляться и путала его представление о числе огневых точек на сопке.