Поднес радиостанцию к уху, сказал что-то на чеченском...
Илья не мог его видеть, и потому ему казалось, что в фойе никого нет. Он приблизился к стеклянной двери, потянул за ручку – открыто...
Помедлив, распахнул дверь, и сразу в живот ему уперся автоматный ствол.
Он снял и протер очки...
Надя стояла у двери и долго прислушивалась – в коридоре все стихло, и можно было уходить.
Она открыла замок, осторожно выглянула: яркий свет резал глаза и вплывал в комнату вместе с дымом...
Ей не хотелось покидать этого места. Полуосвещенный старинный диванчик притягивал взгляд и мысли.
Надежда вернулась, присела на край, погладила рукой полосатую обшивку и тут заметила солдатскую рубашку, повешенную на ножках перевернутого стула.
Вскочила, схватила ее – еще влажная, знакомо пахнущая ткань...
Быстро и аккуратно свернула, с трудом затолкала в сумочку, еще раз огляделась и вышла в задымленный коридор.
Каблуки застучали по лестнице...
В фойе стояло десятка полтора молоденьких солдат с вениками и швабрами – готовились к уборке помещения. Камуфляж на них новенький, необмятый, но глазами уже стригут – увидели Надежду, проводили взглядами стройную фигуру.
Ни на мгновение не отвлекаясь, она целеустремленно пересекла фойе, открыла дверь.
Предутренний холодный ветер мел листву. Надежда подняла воротник, засунула руки в карманы и гордо пошла через темный, пустынный двор.
* * *
Илья стоял в фойе один и озирался. У него потели очки, и он протирал стекла пальцами.
Мир вокруг был мутный и нереальный...
Два боевика в масках тащили тело Ивана за ноги – одежда задралась, руки откинуты назад.
Труп бросили возле Ильи.
У одного боевика на голове была зеленая повязка с арабской вязью, у другого бросалась в глаза эмблема на рукаве: на зеленом поле, вскинув голову, сидел поджарый волк.
– Возьми, – сказал тот, что с волком. – И уходи.
Илья протер очки, склонился над телом.
– Он же... мертвый!
– Ты хотел взять брата – возьми!
– Я хотел взять живого! – возмутился Илья. – Зачем вы убили его? Вы что сделали?
Волк на эмблеме ощерился.
– Твой брат сам виноват. – Глаза у боевика были стеклянными, движения заторможенными. – Сам захотел смерти. Бери и иди.
– Мне сказали, он живой! И только ранен! Почему его убили? За что? Вы что натворили?! Я заплатил деньги!..
Боевик меланхолично поднял автомат, наставил в живот.
– Как человека прошу, возьми и уходи.
Илья отвел ствол в сторону.
– Он мертвый! Какого черта? Как я понесу?
– На спину бери!
– Носилки давай! У вас есть носилки? Вот берите и несите теперь сами!
Боевик словно проснулся, в глазах возникло недоумение.