Эту роль Любчинская при следующей встрече разыграла как по нотам. Она встретила молодого человека в самом соблазнительном из своих нарядов, откровенность которого была почти за рамками приличий. Отказавшись от очередного приглашения пообедать, актриса усадила Канингема рядом с собой на диван и, изобразив на прекрасном лице крайнюю степень смущения, заговорила срывающимся от волнения голосом. Практически обнаженная грудь ее при этом вздымалась самым соблазнительным образом в непосредственной близости от глаз принца, к чему он, безусловно, не мог остаться равнодушным, как всякий нормальный мужчина, влюбленный до безумия.
– Дорогой мой Томас, видя ваши искренние ко мне чувства и вашу робость, я решилась признаться вам, что расположена к вам гораздо более, чем показывала до этого. Могу ли я надеяться, что своим откровенным признанием не заслужу вашего презрения, что вы не оттолкнете меня? – и она вскинула ресницы и посмотрела на своего визави самым трепетным и страстным взглядом, на который только была способна.
Разумеется, влюбленный принц, сам готовящийся сделать не менее страстное признание, принял весь этот спектакль за чистую монету.
– Ариадна, как я могу подумать такое, когда вы своими словами сделали меня счастливейшим из смертных! – воскликнул он, беря руку актрисы и прижимая к сердцу.
– Ах, не смейтесь над бедной девушкой, – опустила глаза Любчинская в притворном смущении. – Ваши слова не могут быть правдой, ведь вы богаты, а я простая актриса… – тут голос ее задрожал.
Принц потерял всякую осторожность после этих трогательных слов.
– Ты станешь царицей! Я осыплю тебя драгоценностями, чтобы они стали достойной оправой твоей красоте! – далее принц от волнения перешел на свой родной язык.
Слова о драгоценностях очень понравились Ариадне, «царицу» она списала на восторженность Канингема, а вот непонятное бормотание слегка ее напугало, пока она не вспомнила, что это может быть язык индийской матушки молодого человека. Но когда он слегка успокоился и принялся выкладывать ей всю правду о себе, Любчинская просто не могла поверить в реальность происходящего. Она потребовала доказательств, которые Амит – теперь актриса знала подлинное имя своего поклонника – поклялся тут же ей предоставить.
Вместе они поехали в гостиницу на Неглинке, где принц показал Любчинской все свои документы и ожерелье. Волей-неволей примадонне пришлось признать, что в нее действительно влюбился принц, жаждущий сделать ее своей женой. Ариадна сделала вид, что поглощена рассматриванием ожерелья, а сама обдумывала все услышанное. О нет, у нее не закружилась голова от блистательных перспектив! Она, конечно, очень любила деньги, но вовсе не желала ехать в отдаленное индийское княжество и рожать там наследников, вышивая мужи кушаки в паузах между родами. Более денег Любчинская любила славу. Она мечтала блистать на лучших сценах Европы. Но говорить правду принцу она не стала.