Казалось, из-за этих стен сейчас выскочит полк стрельцов в ярких кафтанах. Трубач протрубит тревогу, грохнут пушки, и побегут удалые стрельцы отражать набег беспокойных кочевников.
Но все было тихо у древних стен, и эта тишина казалась Олегу куда более зловещей, чем шум рукопашного боя. Он вспоминал свое недолгое пребывание за этими стенами и невольно вздрагивал.
Тихореченск словно проснулся после долгой зимней спячки. Теперь, когда на улицах не было сугробов и куч золы, он казался патриархальным и очень уютным. Да так оно и было. Бродя по городу, Олег не переставал удивляться своеобразию застройки, милым древним особнячкам, мимо которых зимой он пробегал, уткнув нос в воротник пальто. С ним здоровался почти каждый встречный, и он охотно отвечал на приветствия. Он чувствовал себя как дома.
Как-то раз Олег пошел на городское кладбище, где не бывал с памятного весеннего дня, пошел просто так, без всякой цели. Он бродил между могилами, читая надписи, разглядывая памятники, но ноги сами тянули в дальний угол погоста, где был похоронен прорицатель. Еще издали он увидел знакомый крест, который врыл своими руками. Прочитал собственноручную надпись «Матвеев Владимир Сергеевич», и стало ему почему-то тревожно.
Крест действительно был сделан на совесть, отлично отлакирован, но его молодцеватость казалась нелепой.
Олег глянул на глинистый холмик подле креста и увидел, что кто-то положил на него цветы. Желтые и красные тюльпаны были совсем свежие, точно принесли их сюда час или два назад.
«Кто бы мог это сделать?» — недоумевал Олег. Он поднял один тюльпан, зачем-то понюхал его, положил на место. Странно, очень странно. Олег присел на скамейку возле стоявшей поодаль могилы и стал напряженно размышлять, кто мог принести цветы. Выходило, что принести некому. Ведь не эти же подлецы из Монастыря и не его убийца? Тогда кто же? Может, Валентин? Весьма сомнительно. Снова тайна.
Так ничего не решив, в глубоком раздумье Олег пошел домой.
* * *
С того самого зимнего утра, когда загнанный в угол прорицатель попытался передать Олегу свой дар, и до майского дня, когда, как ему показалось, дар проявился в нем, учитель жил тихо и спокойно, не отягощая голову воспоминаниями. Ну сделал глупость — залез в этот проклятый Монастырь. Так ведь с кем не бывает? А Владимир Сергеевич? Опять по той же причине Олег решил раз и навсегда считать его сумасшедшим. Так проще! Да и знающие люди надоумили не лезть в это дело. Вон даже секретарь горкома партии — и тот ничего не смог сделать.
И вот — на тебе! Неизвестно откуда всплыла фамилия прорицателя. А ведь он точно помнил, что по фамилии того никто не называл. Потом с этими игральными кубиками… Несколько раз подряд угадал он выброшенную комбинацию. А дома, вечером, за неимением фишек подбрасывал монетку: орел или решка? И тоже ни разу не ошибся. Как это понимать? Но так получалось не каждый день, вот что странно.