Директор невидяще посмотрел на молодого учителя, потом махнул рукой и, не говоря ни слова, пошел прочь.
А случилось вот что.
Утром этого же дня к секретарю горкома Аркадию Борисовичу Караваеву явился местный уполномоченный КГБ Разумовский, тот самый мужчина в штатском. Он сообщил Караваеву, что сегодня, примерно в 11.45, в городе случится крупная неприятность — рухнет здание школы № 2, и, если сейчас не принять меры, могут быть значительные жертвы.
— Неужели диверсия? — спросил похолодевший Караваев.
— Бог миловал, — последовал ответ, — просто школа уже не один год находится в аварийном состоянии, капитальный ремонт много лет не производился, и вот результат.
— Но позвольте, — удивился секретарь горкома, — то, что школа находится в аварийном состоянии, не секрет, но откуда вы знаете, что она рухнет именно сегодня, и именно в 11.45, а, скажем, не в два часа или в полночь?
— Да уж знаю, — уклончиво ответил Разумовский.
— Это не разговор! — резонно заметил Аркадий Борисович. — Я, конечно, понимаю, что в вашем ведомстве много тайн, но ведь тут какая-то мистика.
— Может быть, и мистика, — охотно согласился Разумовский.
— А если мы примем меры, а ничего не произойдет?
— Береженого Бог бережет.
Караваев про себя отметил, что кагэбэшник уже второй раз за время беседы вспомнил о Боге.
«Странно, — подумал он, — Бог, мистика… очень странно!»
— Вот вы все уповаете на Бога, — продолжил он, — а я, знаете ли, материалист, ни в какую мистику не верю, а в том, что в случае конфуза информация дойдет до обкома да и до вашего начальства, не сомневаюсь.
— Всяко может быть, — спокойно ответил Разумовский, — но в том случае, если пострадают дети, я думаю, неприятностей будет куда как больше.
Довод подействовал. Караваев задумался, потом снял трубку.
— Куда вы собираетесь звонить? — спросил Разумовский.
— В горотдел милиции.
— Они уже извещены и принимают меры.
— Но в таком случае… — Караваев, не скрывая раздражения, посмотрел на Разумовского, — для чего вы мне все это рассказали?
— Вы первое лицо в городе, — спокойно ответил тот, — и я обязан доложить.
Караваев решил сменить тон. Его очень интересовало, откуда все же поступила информация.
— Значит, это все же не диверсия? — заговорщическим голосом начал он.
— Не диверсия, — раздраженно ответил кагэбэшник, — я же сказал, ремонт надо было вовремя сделать.
Караваев всерьез обиделся, лицо у него вытянулось и закаменело.
Разумовский искоса посмотрел на него и решил не портить с первым отношений.
— Вы, конечно, знаете о Монастыре? — спросил он.
Караваев холодно кивнул. Ему почему-то вспомнился недавний инцидент с женой, и он еще более разозлился.