Наконец Клавдий Иверо раскрыл глаза.
— Господин граф, король прислал мне копию протокола допроса моего сына. — (Эрнан побледнел.) — Там не указано никаких имен — ни исполнителей, ни свидетелей, — вероятно, он опасался, что я стану мстить... И, кстати, напрасно. Правосудие есть правосудие... Но, по имеющейся у меня информации, вы были непосредственно причастны ко всем тем событиям.
«Он наводил справки! — воспрянул духом Эрнан. — Значит, еще не все потеряно».
— Да, дон Клавдий, я участвовал в раскрытии заговора.
— В таком случае, вы именно тот человек, который мне нужен.
Шатофьер привстал и поклонился:
— Я весь к вашим услугам.
— Дело в том, сударь, — продолжал граф Иверо, — что из протокола допроса я понял лишь то, что мой сын, по глупости своей и безрассудству, впутался в заговор, об истинной цели которого даже не подозревал. По моему убеждению, это чистейшая нелепица, что он покусился на те злосчастные векселя. В конце концов, я не тиран, я продал бы несколько своих имений и заплатил бы по всем его долгам, а в при необходимости и защитил бы его от гнева матери. Я одно хочу знать: верно ли я догадался, что мотивы Рикарда были чисто личные?
— Да, дон Клавдий. В своем разрыве с принцессой Маргаритой ваш сын отчасти винил нынешнюю графиню Бискайскую, и ее брат воспользовался этим обстоятельством, а также тем состоянием глубокого отчаяния...
— Не будем лицемерить, сударь, — перебил его Клавдий Иверо. — Скажите прямо: Александр Бискайский воспользовался безумием моего сына. Его все еще разыскивают?
— Бывшего графа? Да. Недавно король удвоил сумму вознаграждения за его поимку.
— Уже напали на какой-нибудь след?
— Увы, нет. Он будто сквозь землю провалился.
— А как остальные участники заговора?
— Все, кроме одного, казнены.
— Жозеф де Мондрагон все еще жив?
— Он был приговорен к пожизненному заключению. Как мне стало известно, монсеньор Франциско де ла Пенья отказался подписать ему смертный приговор на том основании, что не было прямых доказательств его причастности к заговору — лишь предположения прочих обвиняемых, что он также участвовал в этом деле... ну, и еще мои собственные умозаключения. Однако теперь это несущественно. На прошлой неделе Жозеф де Мондрагон покончил с собой — повесился в своей камере.
— Об этом позаботился король?
— Скорее, принцесса Маргарита.
— Понятно... А что говорят в Памплоне про смерть Рикарда?
— Все убеждены, что его убил Александр Бискайский. Почему — высказывают самые разноречивые предположения, но ни одно из них не бросает тени на вашего сына.
— И на том хорошо, — облегченно вздохнул граф. — Но где гарантия, что все посвященные будут молчать?