– Да. Летом можно опять садиться за книгу.
– У меня та же история.
– Ты не шутишь? Неужели ты уже закончила собирать материал?
– Да. Теперь Джеймс отправляется в Ньюпорт, и мне пора трогаться. Все пленки расшифрованы. Есть любопытнейшие куски.
– Все получится, Даника! Я тебе и раньше это говорил.
– Я помню. Но теперь, когда у меня в руках такая кипа материалов, я с ужасом думаю, что все это придется привести в божеский вид и собрать книгу…
– Главное, начать, – успокоил Майкл. – У меня всегда так: самое худшее – стадия подготовки. Когда погружаешься в работу, дело спорится.
– На это я и надеюсь… А как твой пес?
– Чудовище! Ты его не узнаешь, когда увидишь.
– Когда ты уезжал, он вел себя прилично у Греты и Пэта?
– Шутишь? У них теперь весь дом вверх дном!
– Майкл, как ты мог! У них было такое уютное гнездышко, – серьезно начала Даника, но не выдержала и рассмеялась.
– Признаю, признаю – виноват, – повинился он.
Как чудесно было слышать ее голос! Но еще приятнее было слышать ее смех.
– Как они там поживают?
– Прекрасно. Ждут не дождутся, когда ты приедешь. И я, надо сказать, тоже…
Даника просияла от радости. Конечно, обсуждать это по телефону было небезопасно, но она не виделась с ним целую вечность – восемь месяцев и ужасно скучала.
– Я приеду через пару недель.
– И надолго? – спросил он как можно спокойнее.
Это был ее сюрприз. Она приберегала его напоследок.
– До осени, – ответила она невинным голосом.
– До осени?! – Он уже смирился с тем, что теперь, когда Блейк получил высокую должность, она рано или поздно переберется в Вашингтон. – Милая, это же просто великолепно!
– Я тоже так думаю. Мне очень хочется в Мэн – все восемь месяцев мысль об этом давала мне силы, – голос Даники дрогнул.
Он помолчал, а потом спросил:
– Неважные дела?
Она старалась говорить как можно сдержаннее.
– Пожалуй, ты недалек от истины. В Вашингтоне мне делать нечего.
– Блейк весь в делах?
– По горло. Занят еще больше, чем здесь. Но он обожает все это – приемы, власть… А я терпеть не могу.
– И ты ему это сказала?
– Конечно. Он ответил, что это только на четыре года, но я-то знаю, что это не так. Клейвлинга вполне могут переизбрать на второй срок, и тогда четыре года превратятся в восемь… Но даже если и нет, то Блейк все равно уже не сможет без этой жизни. Так что о семейном счастье мечтать и не приходится.
Что мог на это ответить Майкл? Он мог бы уверить ее, что он, Майкл, готов дать ей то, о чем она так мечтает, но она это и так прекрасно знала. Теперь, как говорится, ход был за ней.
– Что ж, – вздохнул он, – приедешь – по крайней мере, развеешься.