Даника затаила дыхание. Она думала, что он начнет возражать. Ведь если он согласится, они разлучатся на целых два месяца. В глубине души она даже ждала его возражений. Тогда бы у нее еще оставалась уверенность, что нужна ему.
– Ты этого хочешь? – серьезно и спокойно спросил он.
– Нет, я хочу совсем другого, – вырвалось у нее. Она не могла скрыть своей досады. – Мне хочется, чтобы летом мы отдохнули там вместе. Но ведь ты не можешь?
– И ты это прекрасно знаешь.
Такого рода реплики раздражали ее особенно. В такие моменты ей казалось, что она в чем-то провинилась, и была готова провалиться сквозь землю. Он всегда разговаривал с ней таким тоном, словно она была школьницей, а он директором школы.
– Давай будем честны друг с другом, Блейк, – начала она с тем же выражением, – что если бы ты действительно захотел, то смог бы. Другие мужчины, по крайней мере, могут. Не думаю, что дела таковы, что ты не в силах оторваться.
– Это лето особенное.
– Неужели? – осведомилась она, сама удивляясь своему язвительному тону. Она уже не могла остановиться, хотя старалась, по крайней мере, говорить вполголоса. – Тебе просто там не понравилось. Я права?
– Что ты, очень даже понравилось. Чудесное местечко…
Она понимала, что он опять говорит с ней, как с маленьким ребенком.
– Ты скучал все время, пока мы там были, я же видела, – воскликнула Даника. – Ты почувствовал себя лучше, только когда наконец уселся в гостиной со своими бумагами и повис на телефоне.
Блейк не возражал, и это удивило ее. Как удивляло и то, что после той страстной ночи он даже не подал вида, что в их отношениях произошло что-то необыкновенное. С тех пор он к ней вообще больше не прикоснулся… Что же касается той ночи, то, поцеловав ее на ночь, он перевернулся на бок и мгновенно захрапел.
– Я люблю свою работу, – сказал Блейк. – Другая жена была бы только рада этому. Если бы я впадал в отчаяние и хандрил, то потерял бы покой.
– Иногда я жалею, что этого никогда не случается. Может быть, мы хотя бы могли поссориться. Но, кажется, тебя невозможно вывести из себя. Неужели тебе все безразлично, Блейк?
Он сухо рассмеялся.
– Отнюдь, дорогая. Но если бы каждая мелочь ввергала меня в отчаяние, где бы я сейчас находился?
– Я говорю не про мелочи, – возразила она. – А про серьезные вещи.
Он молчал дольше обычного, а потом признался:
– Если говорить о серьезных вещах, то время от времени они меня расстраивают. Но ненадолго. Не существует вещей, из-за которых стоит долго горевать. Просто нужно взглянуть на все трезво. Проанализировать факты и свои возможности. Тогда ты поймешь, как нужно действовать, и найдешь выход из любой ситуации.