Тот поднял руки:
– Не мной.
– Ты вор. Ты обманом проник в мой дом.
– Я не убийца.
– Ты еще пожалеешь, что родился на свет. А после я погублю инспектора – человека, пославшего тебя сюда. У меня есть влиятельные друзья.
– По-моему, вам лучше пересмотреть свои намерения, леди Гермиона, – с лестницы спускалась Кэйт, тоже одетая во все черное. В отличие от своей хозяйки, она была совсем без грима, если не считать небольшого количества пудры.
– Я сделаю то, что должна сделать. Смерть моего сына должна быть отомщена.
– Он упал сам, леди Гермиона, – сказала Кэйт с видом человека, который все время говорит одно и то же, но его не слушают.
– Инспектор, который был здесь в тот вечер, конечно, будет утверждать, что это несчастный случай. Это он подослал сюда вора и убийцу, – с каждым повторением ее голос звучал убежденнее.
– И выступ, и желоб были очень скользкими. Чарли тоже чуть не упал, – парировала Кэйт.
– Та сучка не упала. Может быть, она это и сделала. Она пыталась сбежать.
– Это был несчастный случай, – сказала Кэйт, выделяя каждое слово.
Леди Гермиона повелительно махнула рукой в сторону Герцогини:
– Я не хочу обсуждать это, пока она не приведет мне и ту сучку.
– Я понятия не имею, где она, – запротестовала Герцогиня.
– Разошли по городу своих остальных крысят. Заставь их мотаться по улицам, пока они не найдут ее.
– Они же дети.
С криком смертной муки леди Гермиона кинулась на нее, изогнув ногти наподобие когтей. Только быстрое вмешательство русского спасло Герцогиню от царапин на лице. Всхлипывая, Гермиона стала вырываться из его сильных рук. Русский обнял ее и прислонил лицом к своему плечу, но она не присмирела. Словно дикая кошка она стала драть ногтями его сатиновую рубашку, ругаясь и причитая.
– Мне все равно, кто они! – кричала она. – У меня больше нет сына! Я любила его больше всех на свете, любила, любила…
Шум разбудил лорда Монтегю. Он сел прямо, поднял голову и медленно огляделся. Его налитые кровью глаза смотрели так, словно он никого не узнавал.
– Что случилось?
Леди Гермиона вздрогнула и отстранилась от груди Ярослава.
– Отпусти меня, – потребовала она.
– Мне нравится обнимать тебя, – вполголоса сказал ей русский.
– Проклятье, Ярослав! – она стала яростно вырываться из его объятий. Тот пожал плечами и отпустил ее.
Девочки Гермионы понемногу собрались в салоне, их лица не выражали ничего, кроме усталой покорности. Никто из них не проявил и признаков сочувствия. Они были одеты в различные deshabille, несмотря на то, что леди Гермиона, кажется, не собиралась открывать салон для бизнеса.